Страницы Донбасса, опалённые войной: Дневник из подземелья-3

16.01.2016 07:05
Распечатать новость Уменьшить шрифт Увеличить шрифт
Страницы Донбасса, опалённые войной: Дневник из подземелья-3

 

 

 

 

 

События нового века на охваченной войной Донетчине уже стали и, безусловно, еще станут сюжетами для множества произведений. В том числе - на основании дневников, которые ведут местные жители, вынужденные жить под обстрелами. Мы завершаем (начало смотрите ЗДЕСЬ, прододажение - ЗДЕСЬ) публикацию одного из таких.

Печных дел мастер

 

 

День шестьдесят третий. Снаряды так низко летают над крышами, что их, образно говоря, можно ловить, как майских жуков, сачком. Правда, такого желания я не испытываю. Дорого обойдётся. Позавчера один фугас приземлился в огороде бабы Насти. Тряхнуло так, что зашевелились булыги, из которых сложено моё персональное бомбоубежище.

Время коротаю в компании Мухи, кошки и пары трёхцветных котят. Дамка сгинула ещё на прошлой неделе. Скорее всего, попала, как и многие собаки нашей улицы, под раздачу.

Первым голову сложил Тузик бабы Насти. Его ранило в один день с Митькой. Пока я перевязывал соседа, да поливал из шланга горевший флигель, пёсик изошёл кровью.

От скуки наблюдаю за кошачьим семейством. Своё потомство Муся вывела за дровяным сараем и затем перетащила в подвал. Наверное поняла своим скудным умишком, где безопаснее. Правда, котята мешают мне заниматься делом. Только шугану от корыта с раствором глины, они опять под ногами.

- Муся, ты бы лучше за своими чадами присматривала, - говорю кошке. - Листья в саду облетели, зима скоро. Если не успею сложить в подвале печку, околеем здесь гамузом...

Вообще-то, печек у нас, хоть завались. На улице, в доме, в летней кухне. Но дом без крыши, да и запах застарелого пожарища настолько ядовит, что им пропитывается не только одежда, а и руки.

Кухня почти не пострадала, если не считать побитый осколками фронтон. Но из-за обстрелов большую часть суток я провожу в подвале. И потом, не очень приятная вещь - по тревоге расставаться с пуховым одеялом и полуодетым мчаться в сырой подвал.

Вот и решил сложить ещё одну печку. В подвале. Конечно, температурный режим, то есть - излишнее тепло, будет не самым комфортным для картошки. Через день-два ростки бледными выползками зашевелятся в ларе, который мне служит обеденным и письменным столом.

Только выбирать не приходится. Если во главу угла поставлю интересы картошки, то загнусь сам. Вместе с Мухой и кошачьим семейством.

 

От осколков гарантии нет

День семидесятый. Я, конечно, не Александр Пушкин. Всего лишь, как говорит мой начальник участка Степаныч, Сашок. Но у меня тоже нашлось несколько добрых слов в свой адрес. Я даже испытал что-то вроде снисхождения к великому поэту. Он бы ни за что не догадался использовать вентиляционную трубу подвала в качестве дымохода. А я сообразил. И тяга получилась на все «пять».

Жаль лишь, что ни одна живая душа не оценила трудовой подвиг. Баба Настя от Митькиной кровати ни на шаг. Иногда забежит, попросит купить хлеба, сахару или спичек.

С прочих трёх сторон света и вовсе безлюдье. Да и дальше по улице, возле калиток - вороха листьев, в которых грачи отыскивают осыпавшиеся орехи. Лишь за перекрёстком можно встретить живого человека.

Дед Петро, дед Лопушатник, Василий Сидорович, его жена - тётка Валентина, у которой глаза печальны, как у Варвары-великомученицы. Остальных не знаю, как величать. Раскланиваемся, не спрашивая имени-отчества.

Когда подвал наполнился теплом, устроил ревизию оставленного под охрану имущества. Но лучше бы и дальше пребывал в счастливом неведении. Даже ума не приложу, как доложить Антонине по мобильнику, что повреждения получила не только фирменная упаковка, но и купленный накануне войны холодильник. С фасада обошедшееся в две моих зарплаты чудо отечественной техники повреждений не имеет, а вот тыльная сторона в мелких пробоинах.

Для очистки совести позвонил в гарантийную мастерскую. Принимавшая заявку девица чуть не поперхнулась, узнав адрес, по которому следует выслать мастера:

- Если вы пошутили, то, надо признать, не совсем удачно. И потом, с ваших слов, холодильник повреждён осколками, а это уже не является виной завода-изготовителя. Выбросьте холодильник на свалку и не морочьте мне голову.

Советом я не поспешил воспользоваться. Если со старого холодильника переставить на новый агрегат, да зарядить его дозой фреона, то он, возможно, ещё послужит пяток лет. Вот только проверить качество ремонта не представляется возможным. Посёлок по-прежнему обесточен. Спасаюсь дизель-генератором. Им подзаряжаю подвальный аккумулятор, мобильник.

На пыхтенье движка приходят оба деда, баба Настя и скорбноликая тётка Валентина. Наведываются с телефонами и соседи, с которыми раскланиваемся, не спросив имени-отчества.

А ещё генератор приводит в движение шестерни крупорушки. Помол грубый, даже если зерно дважды пропустить через жернова, но для приготовления каши и буцыков сгодится. Если хлеб по неделе и более не завозят в посёлок, с голодухи всё равно не пропадем.

 

Деревянный бушлат с чужого плеча

День восемьдесят первый. Скончался Митька. Чудом прорвавшаяся на нашу улицу фельдшерица Галя сказала всего два слова:

- Отходит. Готовьтесь...

Поникла головой и ушла. Со спины - тётка пенсионного возраста. А ведь до войны считалась на посёлке первой красавицей. Дед Петро и дед Лопушатник болячки себе придумывали, чтобы лишний раз в медпункт заглянуть.

Муж Ванька, ясно дело, ревновал отчаянно. Едва Галина за порог, хватает бинокль и по приставной лестнице на чердак. Там у него дыры по всему периметру насверлены. И сквозняки, которые Ваньку множество раз на койку укладывали.

После визита фельдшерицы заявился Василий Сидорович и попросил рулетку.

- Митьку обмерить? Сидорович, если гроб для него собрались построить, то я готов помочь. Пяток оструганных досок у меня найдётся.

- Зачем строить, когда есть готовый, - возразил Василий Сидорович, - заряжая жерло мундштука сигаретой собственного производства. - Я себе и Валюше деревянные бушлаты давно заготовил. И на чердак сволок... Но помирать пока не планирую. А мы с Митькой вроде как одного пошива. Вот и спросил за рулетку... Чтобы не получилось, как у двоюродного брата Валюши, она ведь у меня гречанка. Жаловался: «Купил костюм, но он на меня высокий оказался».

- Где хоронить будем? - спрашиваю. - За кладбищем - окопы, само оно, говорят, заминировано.

- Пойдём, Митьку замерим, заодно с Настей посоветуемся. Но думаю, поступим, как со сватом. Ему в огороде яму-времянку соорудили. А здесь и копать не надо. Подравняем края воронки, и - спи спокойно, дорогой товарищ. Вот только деревянный бушлат, если подойдёт, надо с чердака смайнать  да доставить по назначению. Ты, наверное, заводи свой мотоблок-драндулет. Не в тачку же впрягаться под старость. Она тяжелее моей жизни будет...

Народу собралось немного. И ещё дочь бабы Насти с мужем на «копейке» прикатили. Видно, специально развалюху купили. Чтобы не жаль было, если на военные нужды реквизируют. Сейчас многие на шарабаны перешли. В том числе, козырные ребята, которые прежде могли купить гайца вместе со свистком и портупеей.

Поминали Митьку в полной тишине. Даже снаряды над посёлком не жужжали. Выпили самогонки из моей четверти (я, по примеру Василия Сидоровича, тоже благотворительностью занялся), похлебали сваренного из рыбных консервов борща и вышли проводить бабу Настю.

- Ты, Сашок, приглядывай за могилкой и домом, - попросила она из-под набросанных в салон «копейки» бебехов. - Больше не на кого положиться.

Теперь я - стопроцентный Робинзон. Ни отца, ни матери, ни жены под боком, ни ближних соседей. Из живых существ только Муха, да Муся с трёхцветными котятами. Но и на том спасибо.

 

Венки на яблонях осенних

День восемьдесят девятый. Говорят: снаряд в одну воронку дважды не падает. А вот о мине сто двадцатого калибра не сказано, что она способна приземлиться в выкопанной снарядом яме, где почивает вечным сном бедолага Митька. Венки, которые дочь бабы Насти из города привезла, развесило на яблонях, крест выворотило с «корнем», крышка пожертвованного Василием Сидоровичем деревянного бушлата в частых пробоинах.

Дыры я добросовестно застелил выдранными из забора штакетинами, навалил сверху земляной холмик и даже слазил на яблони за венками. Ведь обещал же бабе Насте присматривать за домом и могилой в огороде.

Управившись, занялся обустройством бомбоубежища. Убрал со среднего стеллажа банки с вареньем, а на освободившейся жилплощади разместил двуспальный матрац. Заодно по обе стороны печки соорудил лежбища для Мухи и кошек.

А чтобы консервировка не путалась под ногами, решил превратить варенье в более соответствующий осадному положению продукт. Если честно, «Донбасс подвальный» я начал выдавать на-гора сразу после отъезда Антонины. Добрый получается продукт, градусов под пятьдесят. Деды на Митькиных поминках хватили по три полустакана и чуть под стол не отъехали.

- Ты хоть закусывай, - предупредила по мобильнику Антонина. - Консервов и солонины до весны должно хватить. А весной обязательно вернусь.

Вот дура-баба. Как будто не всё равно, отчего подыхать. От цирроза печени или фугаса.

Рыбные консервы я добавляю в кашу из зерна собственного помола. Это - главное блюдо всех обитателей подвала. Иногда позволяю себе открыть банку солонины. Пятнадцать минут в кипящей воде и - на стол. Потянул полтораста граммов «Донбасса подвального», острым ножом кусок горячего мяса отхватил, и жизнь уже не кажется такой паскудной.

Сегодня за всю истёкшую неделю впервые услышал человеческую речь. Вышел на крики к калитке, а за ней - грузовик. И двое молодых людей в камуфляжке, один из которых при ближайшем рассмотрении оказался девицей.

- Получи, - говорят, - хозяин, гуманитарную помощь. Шесть мешков угля, продукты, моющие средства.

- Последнее очень кстати, - обрадовался я. - Запланировал сауну в подвале соорудить, а мыла осталось на пару банных циклов.

Взглянули на меня, как на свихнувшегося, поёрзали плечами. Что ж, пусть буду в их глазах последним психом. Только я к исходу восемьдесят девятого дня уже понял одну простую истину: человек при любом раскладе не должен опускаться. И неважно, куда его судьба забросила - на необитаемый остров или в подвал, над которым майскими жуками летают снаряды.

 

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Коллаж Татьяны ПЕТРОВОЙ.



Теги: , Донбасс, история, дневник, рассказ
    • Очаровательная Николь Кидман превратилась в другую знаменитую киноблондинку (ВИДЕО) Очаровательная Николь Кидман ...
    • Оскар-2014: лучший фильм года - "12 лет рабства" (ВИДЕО) Оскар-2014: лучший фильм года - ...
    • Сексуальная Навка и её мужчины приготовили новые трюки!  Сексуальная Навка и её мужчины ...
    • Топ-50 суперголов лучшего футболиста мира! Топ-50 суперголов лучшего ...

Вверх