Егор хлопнул дверью

Венька сидела в кресле, поджав под себя озябшие голые ноги, и следила за тем, как хаотично курсировавший по комнате Гошин пытается запихнуть в чемодан свои вещи. Рубашки, стираные джинсы и грязные, ботинки, собрание произведений Булгакова бугрились в кожаном чреве строптивой, бесформенной массой и упорно не желали вмещаться.

- Ну хватит на меня так глазеть! - в очередной раз споткнулся он о кучку хламья на полу. - Я ведь никого не убил и не ограбил. Я просто не хочу, чтобы мы друг друга возненавидели...

Его уход был похож на бегство. Наверное, Гошин боялся, что на долгое расставание у него просто не хватит духу. На прощание он чмокнул ее в щеку:

- Прости. Без меня твоя жизнь станет лучше.

Входная дверь хлопнула, и на Веньку опустилась предательская тишина. От шумного Егорки, такого смешного и нелепого с дурацким разбухшим чемоданом в руках, такого родного и изученного до мелочей, совсем ничего не осталось...

Клац - и проглотила

...Их любовь съела прожорливая нищета. Целых три года она плотоядно скалила зубы, смачно облизывалась, а потом заглотила в один присест и даже не подавилась. Только груда косточек осталась. Венькиных.

Она стояла в ванной и с грустной улыбкой изучала свое отражение. То, с чем не мог справиться комплекс ужасных диет, сделал месяц без Гошина. Живота нет, груди тоже, щеки ввалились. Кожа да кости, одним словом. Почти как из Бухенвальда. Нет, пора с этим недоразумением заканчивать. Жизни все равно нет, так чего мучиться?..

С Егором Гошиным двадцатитрехлетняя Венька познакомилась на творческом капустнике для бывших сокурсников. Он был старше ее на пять лет, выше на голову, богаче на одно высшее образование и являл собой неистощимый кладезь шуток, идей и остроумия. Через неделю знакомства Гошин признался в любви. Признался так, как никто в ее жизни раньше не делал - в буквальном смысле слова осыпав цветами, посвятив потрясающие стихи и презентовав полотно с ее портретом. На следующий день он перебрался в ее махонькую квартирку, доставшуюся от покойницы-бабушки, и они зажили - скромно, уютно и нескучно.

Жизнь с Егором была полна сюрпризов, открытий и откровений. Художник, поэт, авантюрист, он научил ее смотреть на мир другими глазами, видеть в нем больше, чем есть на самом деле. Он строил массу планов, которые не сбывались. Писал поэмы, которые не печатались, и рисовал картины, которые продавались чересчур дешево. Но в первый год на это совсем не обращалось внимания. На второй он потерял двух заказчиков, и доход резко упал. А еще через полгода закрылась частная студия живописи, где Гошин работал. Они стали жить на Венькину зарплату бухгалтера, еле сводя концы с концами. Егор мрачнел с каждым днем, характер портился не по дням, а по часам. До трехлетней годовщины любви не хватило недели. Гошин ушел, чтобы облегчить ей жизнь, но весь парадокс ситуации был в том, что с его уходом жизнь для Веньки закончилась.

Умница и талантливый математик, она рассчитала все до мелочей, взвесила все «за» и «против» и приняла решение. Венька была сиротой - отец бросил их с матерью, когда ей был всего год. Маму через десять лет забрала авария. Воспитывала и поднимала на ноги бабушка. Больше всего на свете Веня боялась одиночества. И вот теперь оно с ужасающей скоростью затягивало ее в трясину. Черный омут, выплыть из которого без посторонней помощи нереально. Да и зачем выплывать? В детстве Венька мечтала быть птицей. Почему бы не осуществить мечту?

Крыша соседней десятиэтажки показалась ей удобным трамплином в вечность. А на прощание Венька решила продать квартиру и раздать деньги бедным. Пусть отмолят ее грех перед Богом.

Соблазн и спасение от кота Бегемота

В небольшой риелторской конторе было суетливо и буднично. Рассчитавшаяся с работы Венька, уже недели две не выходившая из дому, чувствовала себя неуверенно. Ее все раздражало: и трещащие по телефону девицы-агента, и чересчур яркий солнечный свет, режущий глаза сквозь незашторенное окно, и особенно - усатый вальяжный тип, развалившийся на кожаном диванчике. Он с наслаждением пил кофе, трескал пирожное и нагло таращился на ее ноги.

- Так, однокомнатная, ванная и туалет раздельно, - девица с психоделическим маникюром не спеша вносила параметры Венькиной квартиры в компьютер. - Сколько хотите?

- Сколько дадут. Я за ценой не гонюсь.

- То есть как? - девица удивленно вскинула брови.

- Вот так. Мне главное поскорее продать.

- Поспешишь - людей насмешишь, - пробасил с дивана усатый и засунул в рот остатки пирожного.

- Плевать. Мне смешить некого...

Венька стояла на крылечке конторы с сигаретой в зубах и безуспешно пыталась отыскать в сумке зажигалку.

- Позволь-ка, - откуда-то сбоку плавно выплыл язычок пламени. Она с наслаждением прикурила.

- Тебе далеко? Давай подвезу.

Усатого звали Аркадий, он был хозяином фирмы. Сытый, довольный, умный и хитрый, он чем-то напомнил Веньке кота Бегемота из зачитанного до дыр томика «Мастера и Маргариты». Такой же пронзительный, прощупывающий взгляд, циничная ироничность и нечто еще. Его голос убаюкивал спокойствием. Аркадий подбросил ее домой и поднялся посмотреть квартиру.

- Хм, бедно живешь, но чисто, - почесал он за ухом. - А я уж, прости, подумал, что наркоманка или чего похуже. Так что у тебя такого стряслось, колись!   Венька забралась в кресло и неожиданно легко выдала все - про погибших родителей, ушедшего Гошина, про то, что с работы уволилась и больше не хочет жить... А потом она разревелась, и большие теплые руки долго гладили ее по голове.

- Слушай, хватит реветь. У меня есть деловое предложение, - вернул ее на землю Аркадий. - Помереть ты всегда успеешь. А пока выходи за меня замуж.

Венька удивленно уставилась на собеседника.

- Чего так смотришь? Я не шучу. Говорю же, предложение деловое. Вокруг меня одни стервы, все на бабло мое зарятся. А ты девчонка красивая, порядочная, не требовательная. Родишь мне ребеночка, нуждаться ни в чем не будешь. Конечно, безумной любви не будет. Но нужна ли она?

Волшебные чаевые

Вениамина Ставицкая стояла в ванной комнате перед зеркалом и с грустной улыбкой изучала свое отражение. Крашеная блондинка за тридцать, подтянутая, ухоженная, с пустыми глазами. Неделю назад Аркаша, вернувшийся из загранкомандировки, выдал: «Если б я знал, что выращу из тебя стерву, никогда б не женился». На что она парировала заученной фразой: «Так разводись. А я сброшусь с крыши!»

Она не шутила, и он это знал. Поэтому и не разводился, позволяя Веньке всё. Впрочем, она позволяла себе не слишком много: из развлечений все реже походы по магазинам и все чаще - чтение Булгакова под бутылку дорогого вина. Мечта возродиться, как феникс из пепла, рухнула через год после свадьбы, когда выяснилось, что Веня бесплодна. Долгие годы лечения не дали результата и лишь вогнали ее в депрессняк. Аркадий гулял, как собака, и не разводился только из жалости - боялся, что супруга наложит на себя руки. Вот так и жили - по инерции и привычке.

В ее тридцать четвертый день рождения Аркаша слинял в Эмираты с любовницей, оставив на столике подарок в виде стандартного конверта с деньгами. Выбираться никуда не хотелось, и ближе к вечеру Венька решила заказать еду из ресторана на дом.

Заказ обрабатывался чересчур долго. Именинница уже решила ограничиться коньяком с бутербродами, когда в дверь позвонили.

- Сервис никуда не годится, - ворчала она, забирая пакеты из рук посыльного. - Чаевых не получишь.

- А просто чаю можно?

Она вздрогнула и подняла голову. Из-под фирменной кепки на нее смотрели до боли родные глаза.

- Гошин.... - ахнула Венька.

...Это действительно был Егор. Изменившийся, похудевший, со слишком рано побелевшими висками. Это был самый лучший день рождения в ее жизни - сумасшедший, полный радостных слез, любви и жарких признаний. Как будто и не было долгих семи лет разлуки.

Когда муж вернулся из Эмиратов, он не узнал в порхающей по дому нимфе ворчливую страдалицу Веньку.

- Что стряслось? - изумился он. - Ты выиграла в лотерею?

- Лучше! Я встретила Гошина и с тобой развожусь! По закону мне положена половина совместного имущества. Но я согласна на тридцать процентов...

Полтора года назад начался отсчет новой Венькиной жизни. Она купила небольшое кафе, в котором работает вместе с мужем, и удочерила младенца.

- Знаете, в чем секрет счастья? - спросила она меня. - Верить, что все, что ни делается, только к лучшему!