Блеск, уловленный краем глаза, будто крючок, подцепил Зойку и потянул к себе. Кончив витать в облаках - занятие, которому она посвятила большую часть своей 28-летней жизни, - Корытова внимательней всмотрелась в негустую, но всё же толпу, скопившуюся на остановке. Обычно она пролетала ее на одном дыхании, порой не замечая даже трамвая, дорогу которому перебегала не то чтобы нахальной, но - невнимательной черной кошкой. А тут этот блеск… Вроде ничего особенного, а чем-то манит. Она замедлила шаг, до хруста вывернула шею. И ахнула… Среди блеклых трафаретов людских спин мелькнули серебряные крылья ангела.

Посиделки у ставка

Сказать, что Вольский не любил женщин, было бы не совсем верно. Он обожал их тела - такие прекрасные в своей разности, но терпеть не мог собственнические инстинкты. И как только очередной роман начинал скатываться к повестушке привязанности, а там и к рассказишку обязательств, Егор рвал отношения без колебаний. Количество найденных и потерянных «боевых подруг», с которыми отношения длились более двух месяцев, перевалило уже за десяток.

- Ты пойми, дурында, что рано или поздно таким макаром заработаешь сифилис. Если не тела, так души, - долбил его за очередным пивопитием у щербаковского ставочка (было у них там свое козырное место под кустом сирени, маскирующим приземистую лавчонку) Пашка Антохин.

Вольский лишь лениво отмахивался от занудства дружбана со студенчества. Было время, когда они понимали друг друга с полуухмылки и, много чему научившись от старшекурсниц, передавали опыт пугливым, а оттого более желанным «первогодницам». Но даже теперь, когда удалые денечки позади, а жизнь развела в разные стороны (холостяк Егор занимал не броскую, но денежную должность в одной компьютерной фирме, а женатик-Павел пошел по профилю - инженером на шахту), они остались друзьями. Не столь близкими, как раньше, но и не такими далекими, как хотелось бы училке-Инне, супруге Антохина.

У Пашки к без пяти сорок вырисовалось небольшое брюшко, он отрастил смешную бородку и заимел бабскую, по мнению атлетичного Егора, привычку переводить большинство разговоров к теме детей. Вольскому не особо улыбалось выслушивать, как растут и развиваются пацаны Антохина, но он честно терпел подобные «уси-пуси». Во многом потому, что более близкого, чем Пашка, человека в его жизни так и не появилось. Родителей, которые переехали в Россию, он и в родном Красноармейске-то не часто навещал. Теперь же баловал их визитами лишь под Новый год да на недельку - летом. С ребятами из фирмы отношения были чисто деловые. С женским полом - исключительно постельные. Так что вечерние пятничные пивные посиделки с однокашником являлись для Егора той же отдушиной, что для большинства американцев - визит к психиатру.

Парикмахерские беседы

- Ну, ну! - Галина Павловна даже подпрыгивала на стуле от нетерпения. - Дальше-то что?

- А дальше - ничего, - вздохнула Зойка. - Он впрыгнул в маршрутку и укатил...

- Тю, бли-и-ин! - разочарованно протянула Маргарита. - Я думала, ты этого ангела - того, хоть ощипаешь.

И она, досадливо щелкая ножницами, продолжила стрижку. Подпершая щеку Галина Павловна тоже выглядела девочкой, которой показали конфетку, а дать - не дали.

- Так ты даже лица его не видела? - участливо поинтересовалась она. - Только бритый затылок?

Зойка молча покачала головой.

- Но флюиды-то между вами промелькнули? - не отставала Галина Павловна.

Корытова неопределенно пожала плечиком:

- С моей стороны - да. А с его, наверное, лишь блеск этих крыльев на спине.

- Во-первых - ангелы не бритые, а златокудрые, а во-вторых - они по городу на маршрутках не ездят, - безапелляционно заверила Маргарита. - Да и футболок с крылышками на рынках и в магазинах нынче - пруд пруди.

- Ты, Прохорова, прикуси язык и стриги, - посоветовала Галина Павловна, которая по праву возраста считала работающих в ее парикмахерской девушек своими дочками и принимала живое участие в их личной жизни. - Сама выскочила за кошелек, так не мешай Зоечке ждать принца или ангела.

Маргарита, окрутившая дряхлую шишку средних размеров на древе недвижимости, только фыркнула:

- У меня с Сергеем Никаноровичем, может, любовь!

- Ага, как же, - закивала Галина Павловна. - То-то ты готова дневать и ночевать здесь, лишь бы к любимому домой не возвращаться.

Языкатая Марго не нашла что ответить... И предпочла погрузиться в прическу клиентки.

Счастливы вместе и врозь

- О, Инночек! Опять опера-балет?  - Павел встретил супругу дурацким вопросом (ответ читался на голове, где царствовали свежие стрижка с укладкой) и нежным, как десять лет назад, когда они только начали встречаться, поцелуем.

- У каждого, Паша, свои методы развеяться, - Антохина выпорхнула из плащика, который тут же потерялся в лапищах супруга. - Ты бражничаешь с другом, я - хожу на Верди с подругами.

- Только с подругами? - задал он очередной дежурный вопрос. Но рассмеялись оба вполне искренне, вспомнив, как ненавидящий «сценические завывания» и «ногодрыганье» Павел тайком пробирался в театр, чтобы убедиться, что молодая супруга не наставляет ему рога. И как виновато мычал «Я больше не бу-у-уду», когда она застукала его за «слежкой».

Пока Инна кормила детвору и давала нагоняй кому-то из нерадивых учеников по телефону, Павел тоже оделся: джинсы, рубаха-ковбойка, бейсболка.

Когда пришли бабушка с дедом, на которых тут же с воплем повисли мальчишки, чета Антохиных упорхнула за порог. Чтобы вскоре разделиться: она - в театр, он - в парк...

Глубоким вечером, после ленивых ласк, перетекших в бурный всплеск страсти, они расшептались. Инна находилась в столь благодушном настроении, что даже сама спросила: «Как там Егор?». И чуть не упала с кровати, узнав, что тот состриг свои золотистые волосы, явился на пивопой в черной майке с серебристыми крыльями и долго рассказывал о странном ощущении: «Будто чьи-то глаза впились в затылок и проникли в самое сердце».

Ужин с прицелом

Когда позвонил Павел и срывающимся голосом пригласил его на ужин к себе ДОМОЙ, Вольский подумал - перебрал дружище. Но Антохин оказался трезв и упрям. И не слез с него, пока Вольский не пообещал быть. К шести. Как штык.

Вечер оказался на удивление милым. Инна, оставив остроту и холодность закускам, бабочкой порхала по кухне, где они устроили мини-банкет. Оккупировавшая зал детвора то и дело посягала на территорию взрослых, легко пробивая линию родительской обороны. Глядя на пятилетнего шебутного Юрку и более обстоятельного Игорька, старшего на два года, Егор начинал понимать Пашку, без памяти влюбленного в жену и детей. Оказавшись в этой семейной кутерьме, где даже переругивание сопровождалось смешком, он вдруг отчетливо осознал, как пусто в его благоустроенной квартире-музее с телевизором в полстены и кроватью на всю спальню. Так же, как в душе, которая (вот ведь Пашка-пророк!) таки заболела. Тяжелой формой одиночества.

Когда прощались в узком коридорчике под тарахтение подаренных им мальчишкам автоматов, Инна, спохватившись, попросила помочь одной знакомой с выбором компа. «Без проблем», - пожал он плечами, отчего крылья недавно купленной майки щекотно зашуршали за спиной. Опьяненный домашними харчами и теплой атмосферой («Странно, а ведь раньше Антохина его на дух не переносила»), Егор согласился даже встретиться у дома этой самой знакомой, будто это ему от нее что-то надо, а не наоборот...

Столкновение

Зойка поняла, что заболевает, еще с вечера. Что-то противно царапало горло и давило на глаза. Она ухнула жменю таблеток, наелась малинового варенья и, запив его крутым чаем, завалилась пораньше спать.

К утру ее совсем развезло. Пришлось собирать себя по частям, потому что работать кроме нее было некому: Марго со своим Никаноровичем укатила на море - ловить отблески пока еще теплого солнца. А Галина Павловна вся в гостях - российские и белорусские родичи приехали на ее юбилей.

Ухнув две чашки «Колдрекса» и нанеся боевую раскраску, Корытова воспряла духом. А когда увидела, что на улице брызжет мелкий дождик, даже заулыбалась. Любила она такую - тихо-дождливую - погоду, когда тучи плывут медленными медными кораблями.

...На пороге парикмахерской, несмотря на ранний час, уже стояла какая-то нетерпеливая парочка. Увидев Зою, женщина, лицо которой показалось знакомым («А-а-а, это же постоянная клиентка Марго»), что-то шепнула своему кавалеру («Кавалеру ли?») и стремительно промчалась мимо Корытовой - к остановке.

Парень неловко затоптался на пороге, дернулся было вниз - и чуть не сбил Зою. Чтобы не упасть, она схватилась рукой за его плечо, впившись ногтями прямо в... Крыло? Ангела?

А Егор на какое-то время забыл, как дышать, узнав глаза, уже несколько дней жгущие ему сердце. Глаза, доселе не виденные, но развернувшие за его спиной настоящие, а не маечные крылья.

Ведь не только ангелы бывают падшими... Падшие тоже становятся ангелами. Если есть для кого.

И они полетели...