Капитан Ахмеров раскрыл секрет долголетия

Июньским вечером у ребят, закончивших татарскую среднюю школу села Прекрасная Река, что на севере Башкортостана, был выпускной. В торжественной обстановке им выдали аттестаты, угостили чаем и печеньем. Основное действо запланировали на следующий день, когда сотни человек собралось на праздник Сабантуй. Были песни, танцы, скачки на лошадях, борьба, доставание сапог с верхушки столба, битва мешками с соломой... И вдруг в 12.00 - выступление Молотова. Война! После которой из тех выпускников уцелело лишь шестеро. Азат Ахмеров - среди них.

Как забирали коня и Азата

- Отец оставил мне генеалогическое древо, - рассказывает Азат Назмиевич. - Оказалось, что род Ахмеровых атаковал еще Иван Грозный в Казани. Позже гнал Петр Первый на строительство Петербурга, где полегли тысячи: места были болотистые, работа тяжелая. Мои предки и еще множество семей сбежали со своим скарбом на восток - в башкирские степи. Там и осели. Деда-муллу расстреляли красные, отец, тоже мулла, стал сельским учителем. Потому и выжил...

Их было десять братьев и сестер. Пятеро умерли в детстве. Медицины как таковой в селе не знали - лечились травами. Ни таблеток, ни йода! Первого врача Ахмеров увидел, когда призывался в армию. А сначала туда забрали красавца-коня, которого Азат любил всем сердцем, вырастив из крохи-жеребенка. «Я отвел его в загон военкомата. До сих пор вспоминаю, как он со слезами на глазах провожал меня», - вздыхает он.

Как настоящий татарин, Ахмеров всегда любил лошадей.

Маленького (рост 155 см), тощего (вес - 45 кг) Азата с нулевым знанием русского языка хотели отправить в пехотное училище, чтобы через полгода, наскоро вылепив младшего лейтенанта, отдать под его начало взвод «стариков». «Я бы точно погиб, да еще и мужиков положил - какой из меня, 17-летнего, командир!» - возмущается Ахмеров. Который после ряда перипетий попал на Северный флот.

Война с Японией могла начаться раньше!

Азат был рядовым матросом на малых охотниках, которые частенько угощали фашистов глубинными бомбами, похожими на бочки. «Как только акустик дает сигнал - мол, слышу шум подводной лодки, мы катим по рельсам, а потом бухаем в воду свой «подарочек», - вспоминает ветеран. - Видели, что попали, если с глубины поднимались мазут и обломки. Команду тогда награждали».

В 1943-м его перевели в Амурскую флотилию Тихоокеанского флота. Бронекатера с «катюшами» курсировали по реке Сунгари. Охраняли границу, чтобы японцы не напали. А сыны Страны восходящего солнца, хозяйничающие в ту пору в Маньчжурии, чувствовали себя вольготно: знали, что наши увязли в войне с немцами.

- Однажды во время учений ранним утром советский бронекатер влетел на чужую территорию, - рассказывает Азат Назмиевич. - Засел на берег - и ни туда ни сюда. Вы представляете, что было бы, узнай об этом японцы? Я слышал разговор военачальников: дело пахло конфликтом, который мог перерасти в войну. А нам только этого не хватало - драться на два фронта! Экстренно подогнали катера (на одном из них был и я), зацепили собрата-пленника. Кое-как вытащили его из береговой ловушки.

После успешного завершения операции собрал нас капитан-лейтенант и сказал: «Ребята, я вас по-человечески прошу, а по званию - приказываю: молчать о том, что произошло. Иначе могут быть такие последствия, расхлебывать которые придется всему Союзу». И мы молчали. «Донбасс» - первая газета, которая узнает об инциденте, произошедшем в 1943-м в верховьях Амура.

- Еще один случай никогда не забуду, - продолжает Ахмеров. - Как-то зимой в погранотряд, дислоцированный в Покровке на Амуре, перебежали из Маньчжурии прямо по льду шесть местных солдат. Стали жаловаться на зверства офицеров-японцев, просились в СССР. Говорили, что перебили своих мучителей, и назад им дороги нет. Наши стали требовать доказательств . Тогда перебежчики вернулись на свою заставу и через два часа принесли… мешок, полный голов их мучителей.

Победу над Германией он встретил в Сунгарийской флотилии - уже на территории Маньчжурии, которую мы освобождали от японцев.

Со свадьбы - в комендатуру

После войны татарский паренек поступил в Ленинградское военно-морское училище. Одно время заниматься пришлось даже в Царском Селе. «Возможно, дух Пушкина, витавший в тех местах, что-то такое зародил во мне - ведь со временем я стал писать стихи», - улыбается Ахмеров.

Когда уже оканчивал Академию, узнал, что светит ему Владивосток - закрытый город, куда оформляли через КГБ. «Если хочешь жениться, - сказали, - делай это сейчас. Выезжаешь-то как на поселение».

- И пошел я искать жену, - смеется Азат Назмиевич. - Лучшим местом для этого считался Дворец Юсупова (тот самый, где убили Распутина), переделанный в Дом учителя. Там проходили танцы, и, естественно, было много девушек. Одна из них, похожая на актрису Касаткину, мне и приглянулась. Потанцевали мы с ней раз, другой…

Разговорились. Звали ее Дина, родом была с Харьковщины. Окончила там коммунальный институт, а в Ленинград попала по распределению. Узнав, что ей, как и мне, 28 лет, я провел первую атаку: «О, говорю, так это уже зрелый возраст». Она смутилась, покраснела. А на следующий день мы снова увиделись, и я сделал Дине предложение. Не самое романтичное. «Знаешь, - говорю, - я тут скоро уезжаю во Владивосток. Встречаться нам особо некогда, узнавать характеры - тоже. Даю три дня на размышление...»

Вскоре в кафе на Невском сыграли свадьбу. Когда гости постарше разошлись, молодежь пошла гулять. А что за гулянье без песен? В три часа ночи мы и запели - на весь проспект. «Катюшу» и прочие хиты того времени. Нас всех забрали к комендатуру. Продержали, впрочем, недолго. Сначала пожурили, а потом, узнав, что у нас заканчивается первая брачная ночь, посмеялись да отпустили.

Тридцать лет мы прожили с Диночкой, родили двух дочек. А потом схоронил я ее, да так больше и не женился, хотя предложения от барышень поступали...

Под трубой - и живой

Во Владивостоке Ахмеров прослужил больше десяти лет: был в штабе флота, зам. начальника учебного центра подводного плавания, готовил матросов для атомных подлодок. Когда пришло время увольняться, искал город у моря: отец болел астмой, и ему нужен был морской воздух. Хотелось в Крым, но туда не пустили.

- Выбрал я Мариуполь, - продолжает рассказ Азат Назмиевич. - А как приехал с контейнерами, женой и двумя маленькими дочками да увидел заводские трубы, подумал: «Ай-ай, вот так нашел ты, Азат, свежий воздух!». Тут еще с квартирой не заладилось. Ну, и посоветовали ехать в Донецк. Дескать, город вовсю строится, с жильем проблем не будет. Так в 1968 году я здесь и оказался. Местное начальство ругалось: «Что вы сюда приехали?! Отправлялись бы в свою Башкирию!». В конце концов дали квартирку - маленькую, неказистенькую. Промыкались мы с семьей четыре года, а потом, будучи в Москве, заглянул я в военный отдел ЦК и пожаловался, что мне, капитану первого ранга, дали не жилье, а посмешище. «Поможем!» - заявили мне. И устроили разнос тем, кто меня здесь прохладно встретил. Вскоре мы уже жили в приличной квартире.

В столицу Донбасса он приехал с пятью друзьями, с которыми вместе оканчивали академию. Но все они уже покинули этот мир.

- Ребята, которые устроились жить в Ленинграде, Севастополе, смеялись надо мной, когда узнали, что попал в Донецк. «Чего, - говорят, - ты сидишь под трубой? Долго не протянешь!». А вышло так, что их уж нет, а я - вот он! Под трубой - и живой, - грустно улыбается Ахмеров, которому в августе исполнится 85.

Он написал брошюру «Как дожить до 80 и более», в которой советует не увлекаться острыми блюдами, выпивать изредка по 100 грамм, не курить, не пить кофе. Даже чай Азат Назмиевич не употребляет, предпочитая особый отвар трав, куда, в частности, входят шиповник и боярышник. А еще у него есть чудодейственная мазь собственного изготовления, помогающая от многих недугов.

Бравый капитан, ушедший на пенсию в 73 года (последнее место работы - объединение «Донецктеплокоммунэнерго», где он отвечал за гражданскую оборону), живет один (старшая дочь - в России, вторая - в Германии), но не унывает. У него есть масса увлечений, отличный друг - десантник и казак Сергей Тарновский, о котором «Донбасс» рассказывал 7 мая. И, конечно, любимый город со множеством милых сердцу уголков. И если вы увидите на лавочке в парке Щербакова или на бульваре Пушкина мечтательно улыбающегося сухонького, стройного старичка с хитрым прищуром - возможно, вам встретился именно Ахмеров. Задумывающий очередную карикатуру, поймавший свежую рифму или просто вспомнивший что-то из своей пестрой жизни...

Отчеканенная жизнь

Ахмерова можно назвать человеком тысячи увлечений. Его чеканки выставлялись в художественном и краеведческом музеях Донецка, он состоит в обществе любителей поэзии при библиотеке им. Крупской, занимается фотографией. У Азата Назмиевича, который объездил полмира, - 35 фотоальбомов, заполненных его работами. Он даже составил карту с указанием стран, где побывал. Среди прочих там Франция, Голландия, Германия, Италия, Турция, Венгрия, Польша, Прибалтика и африканские государства.

Еще он рисует (показывал довольно забористые карикатуры), пишет стихи, статьи на политико-экономические темы, занимается самиздатом.

Встречи с вождями

- Я вблизи - почти как тебя - видел всех вождей Союза, кроме Сталина, - говорит Ахмеров. - Не раз сам фотографировал Хрущева. С Брежневым, приехавшим во Владивосток, столкнулся у выхода со стадиона, где генсек выступал. А Горбачев, когда наносил визит в Донецк, по своей привычке остановил машину посреди города, чтобы побеседовать с людьми. Было это на проспекте Ильича, где в этот момент прохаживался и я. Так что даже парой слов перемолвился с Михаилом Сергеевичем, пока охрана не отпихнула.