Как я пыталась пресечь кражу городского имущества

Тот факт, что милиция в нашей стране занимается чем угодно, только не защитой правопорядка, уже даже лег в основу множества анекдотов. Но я, слава богу, до сих пор сталкивалась с милицией только по работе, и поэтому относилась к этой структуре вполне нейтрально, ведь со мной как с журналистом ее сотрудники всегда были любезны, приятны и рассказывали, как храбро они раскрывают преступления. Однако на этих майских праздниках мне пришлось наконец расстаться с розовыми очками.

Я живу в Донецке на улице Челюскинцев, прямо возле трамвайной остановки «проспект Ватутина». Этой весной на трамвайных путях меняют покрытие - старые бетонные плиты сняли, завезли тротуарную плитку и поставили ее стопками вдоль рельсов. В субботу утром я зашла на кухню заварить чаю - и вдруг увидела из окна, что аккуратные стопки разворошены, плитка разбросана, а трое молодых людей, воровато оглядываясь, быстро и беспорядочно закидывают ее в микроавтобус. Было совершенно очевидно: на моих глазах происходит кража.

Вообще-то, какое мне было дело, плитка не моя, и большинство наших сограждан, наверное, только усмехнулись бы: «Вот молодцы ребята! Да воровать у нашего государства - самое милое дело!». Я тоже далека от того, чтобы фанатично блюсти общественные интересы. Но тут мне вдруг стало за державу обидно: как-то уж очень это было нагло, прямо средь бела дня... В общем, я  позвонила в милицию.

Ворошиловский райотдел находится совсем рядом, на улице Любавина, и буквально через пять минут из-за угла показались патрульные «Жигули», при виде которых микроавтобус тут же дал по газам. Трое молодых людей остались, а мне перезвонили из милиции и попросили выйти дать показания. Так и не позавтракав, я помчалась на встречу с «дядями Степами» - мне почему-то представлялось, что сейчас они повяжут воров, а меня погладят по головке за бдительность - ведь я даже записала номера микроавтобуса! Но вместо этого молодой лейтенант с брезгливым и недовольным лицом встретил меня словами:

- Ну, и что тут у вас воруют?

Это прозвучало так, будто это я совершила какое-то правонарушение.

- Да вот, плитку тротуарную...

- А вы знаете, что это сотрудники коммунальной службы, и они тут с восьми утра работают, а не воруют, как вы говорите, - «наехал» на меня лейтенант. Он явно был на стороне этих «сотрудников» без оранжевых жилетов.

Затем принялся составлять протокол.

- Где живете? С кем живете? Чем занимаетесь? Судимости были? - допрашивал он меня под злорадные ухмылки «сотрудников коммунальных служб». А затем показал текст: «Я увидела, как некие люди грузят плитку в микроавтобус. После окончания погрузки микроавтобус уехал, а я решила позвонить в милицию. После прибытия сотрудников милиции я узнала, что эти люди были сотрудниками коммунальных служб и грузили плитку для перевозки на другое место укладки».

Лейтенант не только исказил мои слова и не проверил, куда на самом деле повезли плитку, но даже не указал в протоколе номер микроавтобуса, который я ему дала (вот он, кстати - АН 7679 ВМ). То ли милиционерам было просто лень возиться с таким мелким правонарушением, то ли они рассчитывали о чем-то договориться с начальником этой гоп-компании - мужчиной лет пятидесяти, который вскоре подъехал и поспешил в сторону райотдела (а затем вернулся и стал вместе со своими работниками складывать оставшуюся плитку на место). Но что касается меня - я давно не чувствовала себя такой дурой.

Я, конечно, понимаю, что тротуарная плитка делается не из золота, и ущерб был не так уж велик, и вообще всё это мелочи по сравнению с резонансными убийствами, о раскрытии которых Главное управление МВД отчитывается на пресс-конференциях. Но просто та же самая милиция призывает нас быть неравнодушными. И мне казалось, что я проявила, как бы банально это ни звучало, гражданскую сознательность, когда попыталась остановить кражу вместо того, чтобы спокойно провести субботнее утро с семьей. Но теперь, если я снова попаду в ситуацию, когда от меня будет зависеть защита каких-то там общественных интересов, я и пальцем не пошевелю. Пока милицию не научат беречь государственную и городскую собственность.