Как донбассовцы Украину освобождали

28 октября отмечалось 70-летие освобождения Украины от фашистских захватчиков. Ещё недавно никто и подумать не мог, что этот юбилей наша страна встретит в состоянии войны. Но это, увы, так. Друг пошёл на друга. Брат - на брата. Взрывы разрушают города, а ложь и ненависть - души. Осколки новых сражений смешались с теми, что остались от боёв Второй мировой... Ветераны, гнавшие гитлеровских оккупантов, со слезами на глазах признаются, что сейчас их внуки-правнуки оказались по разные стороны баррикад... Сами фронтовики умирают в этом году особенно часто. Не только в силу возраста и ран. Их убивает жуткий поток новостей, непонимание того, как мы позволили войне вновь прийти на нашу землю. Тем ценнее те, кто ещё жив и может поделиться воспоминаниями об изгнании захватчиков.

«На тот берег Днепра из восьми нас добралось лишь трое»

В декабре Григорию Головину, который всю жизнь прожил в небольшом шахтёрском городке Димитров (трудился на одной из местной шахт инженером по металлу крепления), исполнится 90. «Старый уже, что собачка моя, которая двигаться ленится - переступать через неё приходится, - вздыхает он. - Многое в голове путается. Но войну помню отчётливо. Она, как осколок, застрявший в ноге, - всегда со мной».

Воевать он начал, едва закончив девять классов. Высокий, шустрый, неплохо «шпрехающий» по-немецки, попал сперва в разведку, а потом, после соответствующего обучения, стал помкомвзвода в 255-м отдельном сапёрном батальоне 266-й стрелковой дивизии. «Минировали-разминировали, мосты строили и взрывали, - рассказывает ветеран. - Я освобождал Донецкую, Запорожскую и Днепропетровскую области. Имею множество наград, в том числе, ордена Великой Отечественной войны первой и второй степеней, а также орден Красной звезды - за форсирование Днепра в районе Никополя. Дело было в феврале 44-го. Переправлялись мы под шквальным огнём противника. С собой тянули, разматывая, трос, чтобы наладить паромную переправу. На носу нашей лодки был пулемёт Дегтярёва, за лафетом которого я укрылся, то и дело пуская очереди в ответ. Пули и снаряды сыпали без конца, вода буквально кипела от них и тел павших... На тот берег Днепра из восьми нас, что были в лодке изначально, добралось лишь трое. Я удачно накрыл гранатой вражеский пулемёт, мы сумели закрепиться на берегу - и там уж дело пошло веселее».
В боях за освобождение Днепропетровщины Григорий Григорьевич получил тяжёлое ранение. Пули попали в левую руку, которую он чуть не потерял. Скитался по госпиталям, вновь вернулся в строй, освобождал Польшу, победу встретил в Германии. Войну закончил инвалидом первой группы (нет указательного и среднего пальца на левой руке, в левой ноге засел осколок).
«После Победы я несколько раз бывал в селе Славянка (Межевской район Днепропетровщины), которое освобождал (меня разыскал председатель тамошнего сельсовета). Посещал и Никополь, - делится ветеран. - Там в братских могилах покоится около полутора тысячи советских солдат, которые пали в боях за освобождение города. Есть и мемориальный комплекс, на берегу установлена пушка. Я возлагал цветы, делился воспоминаниями, желал потомкам, чтобы они не знали ужасов войны... Как же страшно, что им пришлось всё это узнать».

«Подо мной два раза подбивали танк»

Грудь инвалида войны первой группы, уроженца село Новокалиново (Ясиноватский район) 89-летнего Ивана Чуприны украшают медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией», орден Отечественной войны первой степени.

Пережив оккупацию в Ростовской области, где Ваню настигла война, когда он помогал колхозу эвакуировать скот, сразу после освобождения Донбасса парень пошёл на фронт.
«Полмесяца в Макеевке нас гоняли в учебном полку. А потом стал я, новоиспечённый десантник, частью 33-й отдельной гвардейской танковой бригады. Начал боевые действия с Гуляйполя. А самые жестокие бои выпали под Мелитополем (Запорожская область) и в нём самом», - делится Иван Васильевич.
В начале осени 1943 года немцы, желая остановить наступление советских войск, возвели на правом берегу реки Молочная мощнейшую оборонительную линию. Наши почти месяц штурмовали эти редуты. Количество павших там исчисляется тысячами...
«Фрицев тогда теснили из Крыма. Им нужны были пути отхода, и на участок фронта, куда бросили меня и ещё множество необстрелянных новобранцев, они жали неимоверно, - рассказывает Чуприна. - Несколько раз Мелитополь переходил из рук в руки. На подступах к нему и в самом городе был настоящий ад. Помню, отступая, мы бежали по деревянным мостам, а немцы их размолотили. Пришлось плыть в холодной октябрьской воде под визг пуль. Шинели, бушлаты, оружие тянули на дно. Многие тогда так и остались на дне Молочной... А в самом Мелитополе снаряд ударил в танк, на броне которого я находился. Чудом никто не погиб. Мы с другими десантниками спрыгнули, танкисты тоже успели выбраться. И пошли уличные бои - с постоянными короткими перебежками, паданьем-вставанием, укрыванием за всем, что только может защитить, стрельбой и криком. 23 октября Мелитополь был окончательно освобождён».
Воевал Иван Васильевич около трёх месяцев. Последний бой принял в декабре под Большой Михайловкой. «Подо мной два раза подбивали танк. Второй - именно в бою у этого населённого пункта. Мне и тогда повезло, сумел удачно кувыркнуться с брони. Но почти тут же в шею будто клюнул кто... Оказалось - пуля. Я до этого уже был ранен, досталось правой руке. Но теперь всё было куда серьёзнее. Друг мой тогда же погиб, односельчанин Витя Безручко, - смахивает слёзы ветеран. - Увидев, что я еле стою на ногах, командир говорит: «Давай, ползи назад...» А мы на пару километров зашли в тыл врага. Пролез метров двести, а меня приметил немецкий пулемётчик. И давай поливать! Спрятался я в кучу земли и снега, что танк наворотил, когда разворачивался. Но меня и там пули нашли. Вещмешок искрошили, да спину изранили... В полуобморочном состоянии я пополз в сторону скирды, надеясь в ней укрыться. Но рядом с ней, в кукурузе, потерял сознание. Раненого, обмороженного, меня нашли под утро».
Полгода он скитался по больницам. Еле спасли обмороженные стопы, руку, подлечили спину. Но боец из Чуприны уже был никакой. Так что отправили его домой.
Всю жизнь Иван Васильевич работал на кирпичном заводе - слесарем, мастером, начальником цеха, подменял главного инженера. Осел в Димитрове. До сих пор хранит красноармейскую книжку (там указаны личные данные, вещевое имущество как-то: рубаха нательная, кальсоны, портянки, ремень ботинки, обмотки), которая прошла с ним фронтовые вёрсты.

«Река стала красной от крови»

Наш 90-летний земляк Бронислав Франкс, живущий сейчас в Донецке, награждён орденом Отечественной войны второй степени и 20 медалями. Когда страну поглотила война, парнишка из села Островское Марьинского района пошёл в 10 класс. Проучился всего две недели, а потом, вместе с другими ребятами вызвался рыть противотанковые рвы недалеко от Волновахи. Служил же он в 13-м гвардейском полку 2-й стрелковой армии 4-го Украинского фронта.
«Страшные бои шли осенью 43-го на реке Молочной в Запорожской области. У меня был ручной пулемёт, а в помощь мне дали паренька постарше, но необученного и не обмундированного. Мы находились на левом берегу реки, а немцы заняли правый - высокий, и оттуда вели массированный огонь. Расстояние между берегами было до пятидесяти метров, и мы хорошо друг друга видели, - вспоминает ветеран. - Когда пришло время форсировать реку, та стала красной от крови».
Позже Бронислав Петрович узнал, что на Молочной погибли пять его земляков… Немцев откинули до Днепра. И снова фашисты закрепились на другом берегу, и снова - окопы, взаимные обстрелы - и форсирование.
После первой попытки неудачной переправы из тридцати товарищей Бронислава по роте вернулись всего восемь, в их числе и он. Через пару недель красноармейцы предприняли вторую попытку, но как только Бронислав кинулся в реку, его ранило в руку и плечо. Уже в госпитале он узнал, что его товарищи прорвались, но лишь с третьего раза.