Откровения девочки-переселенки: «Мы стали настоящей беднотой»

11.11.2015 22:08
Распечатать новость Уменьшить шрифт Увеличить шрифт
Откровения девочки-переселенки: «Мы стали настоящей беднотой»

Мне пятнадцать лет, я учусь в десятом классе. Я - переселенка. Слово теперь такое распространённое, как будто существовало в нашей жизни всегда. Куда ни глянь - везде переселенцы. Начинаешь новости смотреть по телевизору, а там только и разговоров, что о войне и переселенцах. И о том, как о нас заботятся. От этого, правда, нам не легче. Потому что даже самая большая забота не вернёт нам наш дом, наши вещи и всё то, что мы потеряли. Мы стали теперь людьми вроде как второго сорта. Хотя, конечно, никто никогда этого вслух не скажет.

 

От обычной жизни - к подвальной

Ещё недавно в нашем посёлке была обычная жизнь: работали магазины и Дом культуры, мы ходили в школу, во дворах бегали куры, мычали коровы, по утрам на рынке продавали яблоки, картошку и рыбу. Каждый день рыбаки уходили в море и возвращались довольные, выгружая из лодок улов. Мы с сестрой Машкой встречали Серёжу. Помогали ему разгружать рыбу, тут же на берегу сортируя её и складывая в пластмассовые ящики. Руки быстро становились липкими, покрывались скользкой серебристой чешуёй.

…Вначале мобилизовали Серёжу. Он поцеловал Илюшку, сказал: «Слушайся маму, сынок. Ты, пока меня не будет, защитником здесь остаёшься» (как будто полуторагодовалый малыш мог нас от кого-то защитить), поцеловал заплаканную Машку, пообещав, что всё будет хорошо, и он скоро вернётся, закинул на плечо рюкзак и зашагал в центр посёлка. Оттуда автобус повёз всех мобилизованных в Мариуполь.

А через несколько дней на посёлок посыпались снаряды, вокруг загрохотало. На нашей улице в первый же день два дома сложились как карточные. Мы спустились в подвал. Илюшка испуганно плакал, Машка его утешала, мама прижимала к себе пакет с документами. Везде по улице были слышны крики, проклятья, рыдания. Кто-то громко молился.

Из подвала с тех пор мы почти не выходили. Потому что канонада практически не стихала. Не могу даже вспомнить, сколько мы в том подвале просидели. Как-то всё слилось в памяти. Кажется, что была одна длинная, сплошная и очень страшная ночь. Ни света, ни воды, ни газа - ничего не было. Когда выпадало затишье, мы выбирались наверх, кормили кур и собаку. Потом готовили на печке по-быстрому какую-нибудь еду. Однажды обстрел начался, а картошка свариться не успела. И мы забрали в подвал кастрюлю с полусырой картошкой. Так и ели. Невкусно было, а что поделаешь?

Потом в центре остановилось несколько больших машин с военными. Военные стали ходить по домам, по подвалам, вернее, потому что все прятались по подвалам. Людей собирали, чтобы эвакуировать. Некоторые отказывались, но многие хватали документы, да часть вещей и шли к военным машинам. Мы тоже пошли. Машка несла на руках Илюшку, а мы с мамой - сумки с вещами. Мне казалось, что это не на самом деле происходит, что снимается какое-то кино про войну. Всё было точь-в-точь, как в фильмах про Великую Отечественную. Испуганные люди идут, пожитки тащат, малышня ревёт…

 

Вот опять зима подошла...

Нас всех поселили в мариупольском терцентре. Это - что-то вроде общежития. Каждому досталось по койке. В коридоре - один на всех душ, туалет. Раз в день кормили бесплатным обедом - супом и кашей. В остальное время все ели консервы и мивину, заливая её кипятком. Жильцам можно было пользоваться только электрочайником.

В терцентре сразу предупредили, что этот приют – временный, что все мы должны в скором времени найти себе жильё или поселиться у родственников. Потому что, мол, переселенцы прибывают с каждым днём, их много, и всем понадобится какое-то пристанище на первое время. Мама с Машкой ходили в райадминистрацию, чтобы оформить статус переселенца. Мы с Илюшкой оставались в общаге и ждали их. В райадминистрации очереди были огромные, надо было обойти много кабинетов. И всё это дело сильно затянулось. А в нашей комнате было холодно, Илюшка простыл, стал кашлять, часто плакал. По ночам Машке приходилось включать чайник, делать ему чай, ставить компрессы. Помимо нас в комнате жили ещё пять женщин. Илюшкин плач и Машкины ночные подъёмы всех будили. На нас стали недовольно коситься.

Скоро мама сказала, что с этим пора кончать, и что надо на себя надеяться, а не на всякие «подачки» от государства. В тот же день она нашла работу и договорилась с одной женщиной о том, чтобы снимать у неё комнату. Так мы отправились на новое место жительства.

Никто из нас не предполагал, что это надолго. Думали, в крайнем случае, на месяц-два. Но вот опять уже зима подошла, а мы по-прежнему живём в Мариуполе.

 

«Не ходи к ним больше!»

Мама работает уборщицей: до обеда - на рынке, а по вечерам - в магазине. Живём мы в небольшом домике-времянке, которую снимаем у пожилой женщины. Пока стояло лето, всё было хорошо, но сейчас холодно, приходится топить печку. Хозяйка постоянно шипит, что мы тратим слишком много угля. Водопровода у нас, конечно, нет. Хорошо хоть имеется колонка во дворе. Домик наш стоит в самом конце улицы, рядом - большая мусорная свалка. Через дорогу - многоэтажные дома. Там совсем другая жизнь. По вечерам горят фонари, светятся неоновые рекламы, слышна музыка. На нашей улице, где стоит десяток развалюх, подобно нашей, по вечерам темно и тихо.

Мы покупаем только самое необходимое. Нам здорово помогли местные волонтёры. Мариупольцы приносят в их офис вещи, которые им не нужны - одежду, игрушки, постельное. А переселенцы могут к ним приходить и выбирать себе то, что им нужно.

Когда похолодало, мы выбирали себе кое-какую тёплую одежду в этом офисе.

Оказалось, что легче всего одеть Илюшку. На него нашлась хорошенькая курточка, штанишки на меху и ботиночки. А ещё очень повезло с коляской. Нам предложили сидячую коляску, как раз для такого малыша, как мой племянник. Колясочка, конечно, старенькая, но она очень кстати, потому что у Машки уже руки отваливались Илюшку таскать.

Сестре достался тёмный пуховичок. А вот брюк она себе подобрать не смогла. Все были или узкие, или слишком широкие. Пришлось брать мужские. «Под пуховиком не видно будет, что мужские», - сказала она.

В нашем посёлке Машка, наверное, самой красивой была: волосы золотистые, глаза большие, голубые. Потому Серёжа в неё и влюбился. И ни на кого, кроме моей сестры, смотреть не хотел. Всё боялся, что её кто-нибудь у него отобьёт. Успокоился только, когда Илюшка родился. А сейчас сестра на себя непохожа. Я, когда на Машку смотрю, становится очень жалко её. Стала много курить, от этого лицо у неё сморщилось и пожелтело. Мало того, что она за мужа волнуется, так ещё и вся наша жизнь кувырком пошла. Превратились мы в самую настоящую бедноту.

Очень жалко мне и маму. С тех пор, как отец умер, она молчаливая и неулыбчивая. А сейчас совсем в тень превратилась. Из дома на свой рынок уходит, когда мы ещё спим, а возвращается вечером, за окном уже темно и холодно. Зайдёт в комнату, прижмёт руки к печке, и стоит так долго, опустив голову.

Я у волонтёров выбрала себе курточку «на рыбьем меху», как сказала мама. Голубенькая, на молнии, с кармашками. Зимой в такой курточке будет, скорей всего, холодно, но я согласна мёрзнуть, лишь бы её не снимать. Потому что абы в чём совсем не хочется появляться в школе.

Про школу я думать не люблю и хожу туда неохотно. Конечно, меня там не обижают. Но друзей у меня в классе нет. И отношение одноклассников ко мне сочувственное и… брезгливое немного.

Все ребята из нашего класса живут в своих квартирах. У них центральное отопление, водопровод, хорошая, удобная мебель, компьютеры, Интернет. Конечно, я им завидую. И, конечно, мне обидно. Ведь всего лишь несколько месяцев назад всё это было и у меня.

Я часто думаю о той девочке, которой принадлежала моя курточка раньше. Пытаюсь представить себе, какая она. Наверное, аккуратная, потому что курточка совсем как новенькая, только замочек на правом кармашке немного погнулся. Наверное, хорошенькая. Наверное, из небедной семьи, и вещи ей покупались качественные и красивые. Мне очень хочется, чтобы эта девочка была бы доброй. Если она злая, то, увидев меня в своей курточке, будет кривить губы в презрительной ухмылке.

В девятижетажке, которая самая крайняя к нашей улице, живут переселенцы из Донецка. Правда, на нас они совсем непохожи. Они снимают двухкомнатную квартиру, хорошо обставленную. Жена целыми днями дома сидит или по бутикам ходит, а муж всё время куда-то ездит на своей машине. Машинка - будь здоров, нехилая. Я не разбираюсь особо. Но точно не китайская жестянка. Там одни протекторы такие, что закачаешься. Машка два раза в неделю ходит к ним делать уборку. Ей платят сто гривен за два часа работы, и Машка считает, что ей очень повезло с подработкой. А я бы ни за что не стала у них убирать. Меня просто бесит, когда эта разодетая дама начинает скулить и говорить, что мы общей бедой связаны - мол, и им, и нам война горе принесла. Когда стояли тёплые дни, мы с Илюшкой часто гуляли возле того дома на детской площадке. И мадам, если нас видела, подходила, сюсюкала и совала племяннику конфеты или печенье. Илюшка сразу начинал угощенье кушать, а та головой качала. «Де-точ-ка, - по слогам так выговаривает, - почему у вас ребёнок такой голодный? Это неправильно! Он растёт. Ему хорошее питание необходимо». Машка в ответ что-то мямлила, а я от злости кулаки сжимала. «Не ходи к ним больше! - требовала от сестры, возвращаясь домой. - Барыню из себя корчит!» Но Машка только отворачивалась. Я и сама понимаю, что нам деньги нужны, и привередничать особо не приходится.

 

***

Даже если прямо сейчас наступит мир, мы сможем вернуться домой, лишь только когда посёлок полностью разминируют. А когда это случится - неизвестно.

Нашу жизнь сегодня можно назвать ожиданием. Мы не живём - мы ждём. Ждём, когда перестанут воевать, когда вернётся Серёжа, и мы все вместе  отправимся домой…


Записала Анастасия МАКСИМОВА
    • Очаровательная Николь Кидман превратилась в другую знаменитую киноблондинку (ВИДЕО) Очаровательная Николь Кидман ...
    • Оскар-2014: лучший фильм года - "12 лет рабства" (ВИДЕО) Оскар-2014: лучший фильм года - ...
    • Сексуальная Навка и её мужчины приготовили новые трюки!  Сексуальная Навка и её мужчины ...
    • Топ-50 суперголов лучшего футболиста мира! Топ-50 суперголов лучшего ...

Вверх