Анне Моисеевне Кибкало 90 лет. Ровно половину своей жизни она помогала появляться на свет маленьким жителям Артёмовска: принимать роды ей приходилось и во время бомбёжек, и в роддоме оккупированного города, и в непростое послевоенное время. О своей сложной судьбе и самоотверженном служении выбранной профессии скромная акушерка рассказала корреспонденту "Донбасса" совсем не ради славы. Она считает, что в той ситуации, в которой находится сейчас Украина, люди должны вспомнить: нет ничего важнее человеческой жизни! И ей, в чьих руках тысячи младенцев сделали свой первый вдох, думаю, можно верить.

Отца раскулачили за хромовые сапоги

Из пяти сыновей в семье отца Анны Моисеевны до старости дожил только один: двоих по доносу соседей во время войны расстреляли немцы, один сгинул на фронте, а у самого Моисея сердце не выдержало разлуки с семьёй.

- Мне было всего девять лет, сейчас - в десять раз больше. Но ту ночь я помню до мельчайших подробностей. Отца забрали в 33-м - он, классный сапожник, отказался делать хромовые сапоги председателю колхоза в селе Клиновое Артёмовского района. А откуда тогда лишний материал - голод ведь был! Тот и донёс со зла, посчитали отца кулаком из-за коровы и лошадёнки, которые помогали кое-как прокормить троих детей. Нас выгнали из дома в чём были - забрали всё. Мы так плакали! На ночь и маму забрали, но потом, правда, отпустили. Пришлось всей семье отправиться в Артёмовск, к сестре, которая работала прислугой у местного доктора Диамидова. Так мы и пришли пешком, в руках - одна выварка, в которой три пары детской обуви, - вспоминает Анна Кибкало.

Единственное фото, на котором Аня и её брат с отцом, Моисеем Николаевичем, которого раскулачили в 1933-м.

В городе их однажды пустили на свидание с отцом, во время встречи все плакали. А через пару месяцев уже и "передачку" вернули - мужчина скончался от инфаркта, так и не смирившись с несправедливостью и разлукой. Простить трагическую гибель отца Анна Моисеевна так и не смогла:

- Я и не скрываю, до сих пор обижена на власть: какие из нас тогда были богачи!  Но в той жуткой ситуации нам протянули руку помощи обычные люди: заведующая столовой взяла маму на работу, чтобы она могла приносить нам остатки еды. А известного артёмовского врача-гинеколога Виктора Диамидова вообще можно считать крёстным: именно с общения с этим высококлассным специалистом и хорошим человеком и началась моя медицинская стезя. Брат и я накануне войны получили медицинское образование в местном медучилище.

Чуть не расстреляли прямо в родзале

В сентябре 1941-го именно доктор Диамидов взял в городской роддом молоденькую акушерку, успевшую после училища совсем немного поработать в сельском ФАПе. В роддоме она  трудилась до самой пенсии, покинув ставшее родным учреждение в 1985 году. Правда, почти два года медицинского стажа ей не учли: за работу в оккупированном Артёмовске, хоть открыто и не наказывали, но особо и не награждали. Но что поделаешь: люди рождаются и в войну, и в оккупацию…

Сейчас в этих кабинетах педиатры принимают приболевшую детвору. А 70 лет назад в оккупированном Артёмовске здесь рождались дети.

- Немцев я впервые увидела на своей улице, когда шла на смену. Страшно стало, перебежала на другую сторону. Потом как-то привыкли, нам в комендатуре даже зарплату назначили - 400 марок. Правда, на них можно было купить две буханки самого некачественного хлеба из шелухи проса. Голодали и роженицы: в больнице кормить было нечем, родственники несли что могли. Хоть время и было такое, всё равно рожали. Мне пришлось дважды принимать и "полукровок": что поделаешь, немцы - мужчины, наши - женщины… Но эти тайны никому не рассказывали - детям же потом в городе расти, а они ни в чём не виноваты, - уверена Кибкало.

Немецкие солдаты, по словам женщины, особо не зверствовали, говорит, многие, как мальчишки, часто плакали и рассказывали, что не хотели воевать. А вот на жестокость эсэсовцев насмотрелись сполна.

- Однажды мы с мамой по­шли к карьеру за зелёной глиной. Вдруг слышим: выстрелы… Еле успели спрятаться: здесь расстреливали по два человека. Тела падали прямо в яму одно на другое. Крик, выстрелы, лай собак - мы бежали оттуда со всех ног, - вспоминает Анна Моисеевна.

А дважды смерть была совсем близко. Четыре молодые акушерки, которым в комендатуре выдали ночные пропуски на случай, если помощь понадобится срочно, забыли их продлить. И немцы решили, что они передали их партизанам. Девчонки еле уговорили коменданта поверить им, объясняя, что просто не поняли серьёзность документа. А второй раз полицейский наряд ворвался прямо в родзал: оказывается, сквозь плотные шторы из окна каким-то образом просочился свет. За нарушение маскировки полагался расстрел. Но громкий крик новорождённого, в этот момент появившегося на свет, смягчил гнев фашистов: акушерок простили.

Анна Кибкало (слева) и её подружки-акушерки во время работы в оккупированном Артёмовске.

Я их помню в-о-о-от такими!

Пожалуй, пересчитать всех, кому помогла появиться на свет Анна Моисеевна, невозможно. Но среди тех, кого она увидела первой, есть учителя и медики, руководители предприятий и депутаты. Многие из них уже сами давно папы и мамы, некоторые даже дедушки и бабушки.

- За судьбами многих я слежу, с некоторыми мамочками вообще стали подругами на всю жизнь. Это же сейчас в родзале стоят и врач, и медсестра, и неонатолог. А раньше за две жизни отвечали только мы. И малыша шлёпнуть по попке, чтобы закричал, и роженице швы наложить - всё это делала акушерка. Я вообще некоторые новшества в родо­вспоможении не приветствую: сейчас женщину выписывают домой через два-три дня. И за малышом она должна ухаживать с первых часов его жизни, каково бы ни было её состояние здоровья. А я за годы акушерства "заработала" не только маленькую пенсию, но и большую грыжу: мы каждую роженицу на себе носили, тогда ещё не было каталок. И потом, если кесарево сечение, пять дней ей вставать не давали, чтобы не было осложнений. А сейчас всё бегом-бегом. А ведь в этом важном деле спешка не нужна, - считает известная всему городу акушерка.

Сложилось у Анны Моисеевны и с личной жизнью. Красавец-орденоносец Василий, с которым она прожила без малого 60 лет, встретился девушке на улице родного города. Тому тоже досталось в жизни немало: в первые месяцы войны всё отделение, командиром которого только что назначили молодого сержанта, сдалось в плен. А самому Василию Антоновичу вместе с фельдшером удалось выбраться из окружения. И сразу - в тюрьму. За подобные вещи парню положено было 20 лет лагерей. Но следователь оказался земляком и помог Василию оправдаться. Потом у пехотинца Кибкало было множество сражений, одно из самых жарких - под Севастополем. За это храброму воину было присвоено звание почётного жителя этого города-героя.  Вместе с мужем Анна Моисеевна воспитала двух дочек, которые в известности не уступают своей легендарной маме: Людмила Тыринова почти сорок лет проработала в Артёмовске директором общеобразовательной школы, а Евгения Гринь - директор школы искусств.

Меняйте брюки на юбки!

- Девчата, милые, послушайте старую акушерку! Не носите обтягивающие брюки, которые деформируют важные для деторождения органы. Потом возникают проблемы с вынашиванием, выкидыши, слабые детки. Берегите здоровье смолоду: воспалительные заболевания от переохлаждения из-за голых спинок и животов - причины многих бед.