"Война - вещь, конечно, крайне скверная. Однако к ней тоже следует приноравливаться. И при возможности иметь хоть малую выгоду", - считают некоторые жители Донбасса.

Кому - война, а кому - банька с дубовыми листьями

Отличную баньку-теремок воздвигнул горняк-регрессник из Амвросиевского района Иван Анастасович. Кирпичная кладка с голубой расшивкой, двускатная крыша пером Жар-птицы горит, а уж внутри - в округе лучшего объекта для придания человеческому духу и телу элемента бодрости и не сыскать вовсе. И главное - парок держит чуть ли не до следующего цикла помывки.

- Своими руками сделано, - с плохо прикрытой гордостью говорит Иван Анастасович, демонстрируя приглашённым на презентацию теремка ладони, на каждой из которых свободно может разместиться по куску туалетного мыла и пивному бокалу в придачу. - Причём, с минимальными затратами. Кирпич и металлочерепица с разрушенных дач, где теперь блокпост. Поставил служивым добрый могарыч, они и организовали... Каменку соорудил из изоляторов электроопор. Вон их сколько бесхозных стоит. А вот чем изнутри обшил, башку на отруб даю, не догадаетесь.

Жестом сеятеля озимой ржи позапрошлого века хозяин распахнул дверь в пахнущее распаренным дубовыми листьями царствие отдохновения и гигиены:

- Милости прошу, дорогие гости. Заходите, не стесняйтесь, выходите, не плачьте. От зависти.

Завидовать, действительно, было чему. Фигурная каменка - шедевр творческой мысли, тазики сияют ослепительными улыбками, стены, потолок обшиты идеально подогнанными досками.

- Изоляторы не есть диковинка, - продолжает тоном опытного экскурсовода Иван Анастасович. - Первыми их начали приспосабливать прибалты. А вот насчёт внутренней обшивки, то здесь я вроде первооткрывателя.

Но на треть обнажившийся народ лишь пожимает плечами. На взгляд и ощупь - обыкновенная древесина, только идеально обработанная. И кое-где от бешенного жара в пазах блестят янтарные слёзы живицы.

- Сибирская лиственница? - гадательно произнёс самый мудрый из гостей. - Ливанский кедр?

- Какая лиственница, какой кедр? - рассердился хозяин теремка. - Обыкновенные ящики для хранения и транспортировки реактивных снарядов.

Вот они, снарядные ящики для обшивки бани.

Мне за пару пузырей местные бухарики кучу таких натаскали. Как, где взяли?... Да почём я знаю! Наверное, в брошенном после боя укрепрайоне... Бухарики ещё семь бухт колючей проволоки предлагали. Тоже за пару пузырей. Но на кой хрен она мне сдалась?

Мы подавленно промолчали. В том числе, и самый мудрый из нас. Как он впоследствии признается, имелась у него одна мыслишка - назвать теремок построенным за счёт издержек войны объектом. Только, как известно, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Да и в баню тоже.

Дюжина гранат на всякий случай

Иван Анастасович не единственный из специалистов по ловле рыбки в мутной воде. Считайте, на дармовщинку, из трофеев, соорудил роскошную баньку, регулярно получает регресс и пенсию. Что, спрашивается, человеку ещё надобно?

Палатку с клеймом «Сделано в Польше», дюжина лимонок-гранат с запалами, или крупнокалиберный пулемёт? Но это уже чревато неприятностями, которых житель Докучаевска, назовём его Василием, избежал по счастливой случайности.

В своё время я уже писал, как во время одной из поездок вдоль линии фронта, наша мобильная группа случайно оказалась на территории птицефабрики, где вместо кур-несушек расположились солдаты мотострелкового подразделения. Промашка вышла по вине упомянутого Василия, который на один рейс подменил штатного водителя. Решил сократить дорогу, а завёз на объект, который после боя представлял собой нечто среднее между свалкой металлолома и покинутым в спешке цыганским табором.

Охранял весь этот железный кавардак гражданин, чья добрая душа мало увязывалась с грозным автоматом на плече. Наблюдательный Василий мигом воспользовался данным обстоятельством и вскоре уже тащил к нашему автомобилю брошенное на произвол судьбы имущество.

«Берите хоть всю ленту вместе с броневиком», - милостиво разрешила «добрая душа».

Когда дело касалось «дворников» и прочих мелких деталей изрешечённого осколками внедорожника, я молчал, но когда он попытался разместить в багажнике новенькую палатку и ящик с дюжиной гранат, пришлось вмешаться.

- А почему бы тебе, Василий, - проникновенно спросил я, - не снять с боевой машины пехоты вон тот симпатичный пулемётик?

Василий за «работой».

- А что? - встрепенулся водитель. - Идея заслуживает внимания...

- Остынь. И выбрось из головы пулемёт... Погляди на себя со стороны, и заодно включи воображение: что будет, если тормознут на первом же блокпосту. А он не за горами.

Выкурив подряд две сигареты, Василий поволок добро в обратном направлении. И хорошо, подумал я, что он не имеет возможности посмотреть на себя со стороны. Уж больно тягостное зрелище представлял растоптанный горем человек.

Правда, водитель чуточку повеселел, когда вскрывшие багажник нашего автомобиля служивые ничего крамольного там не обнаружили. Но даже это не помешало Василию на обратном пути ворчать по поводу граждан, «которые сами не летают и другим не дают». Кого конкретно имел обиженный гражданин в виду, судить не берусь. Возможно, даже бойцов противовоздушной обороны.

С сорокопяткой на буксире

Эпизод с несостоявшимся трофейщиком я не включил в репортаж с линии огня по двум причинам. Во-первых, имелись вещи посущественнее напольных ковриков с изрешечённого внедорожника, а во-вторых, я опасался предать случай огласке. Коль на то пошло, под горячую руку нас могли привлечь к ответственности по законам военного времени. Но теперь, по истечении срока давности, можно чистосердечно во всём раскаяться. Тем более, что за попыткой совершить противоправное действие не обязательно стоит само наказание.

Ведь отделался же устным внушением 63-летний Игнатий Сидорович, с которым я повстречался после года безуспешных поисков на одной из окраинных улиц посёлка городского типа Старобешево.

Судя по рукопожатию, колхозного механизатора прежде срока отправили на пенсию. Такими пальцами можно без гаечного ключа затягивать ослабевшие болты на кукурузной жатке, или переделать в мотоциклетный прицеп вытащенное волоком из окопа орудие сорок пятого калибра.

Клятвенно пообещав Игнатию Сидоровичу не называть в публикации фамилию, прошу вспомнить имевшее место двенадцать месяцев назад необычное приключение.

- Ничего особенно в том не нахожу, - отмахнулся ветеран труда. - Гляжу - пушка бесхозная из окопа ствол выставила. А вокруг - ни одной живой души.

Ну, я и вытащил её на ровное место вручную. Побоялся запороть перегрузкой двигатель мотоцикла. А потом, уже на ровном месте, прикрепил сошники к раме и поволок. Но на перекрёстке перед домом тормознули вояки.

- И что они вам сказали?

- Я выражаюсь только, когда молотком по пальцам стукну, или бабка в чарке откажет. А так стараюсь обходиться нормальными словами...

- Но вас же каким-то образом наказали?

- Нет, только старший всё время интересовался: «Зачем тебе, старый хрыч, пушка?».

- А вы?...

- Молчал. Если человек не понимает, что в хозяйстве любая вещь сгодится, то о чём с ним толковать?

- Знаете, Игнатий Сидорович, я тоже никак не вникну - для каких целей совершенно мирному человеку может понадобиться артиллерийское орудие?

- Опять двадцать пять... Из лафета отличный прицеп можно сделать к мотоциклу. Остальное бы соседу Стёпке переправил. Он железо принимает.

Очень бы хотелось пообщаться с ещё одним доморощенным трофейщиком, который натаскал в подпол двухэтажного жилого дома полторы сотни гаубичных снарядов. Поняв, что потайное место вот-вот накроют, молодой человек не стал дожидаться приезда военных. Собрал пожитки, распрощался с женой и исчез в неизвестном направлении.

Фугас под ногами на Донбассе не в диковинку.

... Когда после помывки я рассказал за кружкой пива хозяину бани-теремка о злоключениях Василия, Игнатия Сидоровича и коллекционера артиллерийских фугасов, тот лишь повертел в пальцах снятый с предплечья дубовый лист:

- Не перевелись на белом свете дураки, - скорбно вздохнул Иван Анастасович. - Из них же только один более-менее нормальный. Тот, который с пушкой. Но и он... Не мог глухими переулками передвигаться... Я вот что скажу: война - вещь, конечно, крайне скверная. Однако к ней тоже следует приноравливаться. И при возможности иметь хоть малую выгоду.