ВИТЯзь в тигровой шкуре

Витя накрылся одеялом с головой и, затаив дыхание, загадал: «Если сейчас они перестанут ругаться, всё сразу станет по своим местам. И праздник будет, и Дед Мороз придет: какой нормальный Дед Мороз захочет войти в дом, где ссорятся?». А они продолжали. Конечно, не с таким шумом, как это делают соседи справа. Но и без абсолютного желания понять друг друга. Заснуть не получалось. Хотелось разреветься. Но он ведь не девчонка какая-то, нюни распускать. Он им устроит перевоспитательный процесс…

Дитя Майдана

Было бы из-за чего переходить на «повышенные тона». Именно так мама всегда называет надвигающуюся бурю. А папа, со своей стороны, именует это «истерическим всплеском».  Слова какие-то глупые, непонятные. Но самое ненавистное из них - политика, а еще - выборы. Они чаще всего мелькали в разговоре родителей с началом декабря. В наборе с «избирательными комиссиями», «олигархами», «пустозвонами».

По семейной легенде именно эти термины должны были бы символизировать как раз обратное. Родители еще года два назад рассказывали  о том, что он появился на свет благодаря именно им. А еще тому, что поделило всю страну на две части, а конкретно их соединило навсегда. Мама с папой познакомились на Майдане, где воевали каждый за своего кандидата в президенты и жили в разного цвета палатках. Но в какой-то момент посмотрели в глаза друг другу и поняли, какая это всё чепуха.  Он и родился на свет спустя девять месяцев. И поскольку выбор имени не «вызывал противоречий», стал Витей: так никому не обидно. Интересно, как это они успели растерять «взаимопонимание» с тех пор?

Разделились беспощадно

«На каком-то этапе» у папы «раскрылись глаза» (это если повторить дословно). И в нынешней гонке (непонятно, кто за кем гонится?) он решил «из двух зол выбирать меньшее». Хоть убей, но Витька не мог никак понять, как может оказаться зло вообще лучшим. В детском садике у них был мальчик, который любил отнимать у других игрушки. Так вот, другой, который однажды сделал то же самое с ним, выглядел ничуть не симпатичнее. Стояли напротив, насупившись, как два свирепых покемона, пока воспитательница не растащила их в разные стороны, приговаривая очень странные слова: «Ну вы, прямо, как нардепы в Раде. Только трибуны не хватает».

Дома тоже, похоже, дерутся именно за трибуну. Папа все время насмехается над мамиными попытками заплести косу. Та почему-то все чаще обзывает его «бандитом». Появляется бабушка (мамина мама), начинает вспоминать времена, когда колбаса была по три рубля, и становится еще хуже. Ее «коммунистические бредни» на время даже объединяют родителей на «одной стороне баррикады». А на дедушку (папиного папу), который  «позиционирует» себя как «Протывсих», дружно орут все, обзывая его «бесхребетником».

Добрая фея

Что такое баррикады, Витя уже расспросил у соседки тети Любы. В отличие от его молодящейся бабушки и не совсем седого дедушки, она по-настоящему подходила под это понятие. В ее доме было столько книг, вкусно пахнущих чем-то похожим на ванильку, что каждый раз, приходя к ней, он невольно затаивал дыхание. В последнее время это происходило всё чаще. Маму устраивало такое соседское «гувернерство», потому что она постоянно занята. Папу - тоже. А Витя даже боялся признаваться, что просто счастлив от такого «режима». Признайся, и начнут делить, как кресло. Фразы о подобном дележе  часто звучали в их квартире (как будто вообще можно разделить эту мебель на четырех ножках: отними две и… завалится).

А у тети Любы было совсем другое: неспешный разговор, тихое листание страниц и ее голос, озвучивающий волшебство, прописанное на них - о чудесных героях, их подвигах на благо всем, а не для себя, и бескорыстии. Что такое бескорыстие, Витя понял на деле. Это - выходить на улицу, чтобы подкормить бездомную собачонку, прибившуюся к их подъезду; насыпать крошек голубям; принести хлеба бабульке этажом выше, совсем старенькой. По-доброму поболтать с полубомжиком Петей, вечно роющимся в их мусорном баке в поисках пустой бутылки; подмести пол на первом этаже, куда абсолютно все жильцы выбрасывают бумажный хлам из почтовых ящиков.

Когда-то тетя Люба была библиотекаршей, сейчас прирабатывала к пенсии там же уборщицей. Однажды мама, застукав ее за добровольной уборкой лифта, почти возмутилась: «Что же вы бесплатно это делаете, давайте мы будем собирать деньги для вас. Ведь вы унижаете собственное человеческое достоинство». Витя тогда насупился и даже притопнул ногой от обиды: разве можно обижать добрую фею, которая старается сделать всем лучше.  Что тетя Люба - фея, он не сомневался ни капельки. И даже пытался высмотреть на книжных полках спрятанную там волшебную палочку. Впрочем, если бы та там была, эта женщина вручила бы ее ему со словами: «Дер-жи, Гарри!». То, что он потомок Поттера - было одним из их маленьких секретов. Кстати, этот чудесный фильм он сбежал досмотреть к ней, потому что родители всё время клацали пультом, переключая каналы на «свою» политрекламу.

Спасательный плед

Когда понял, что новогодний вечер будет мало чем отличаться от всех предыдущих (ну, мама с раздражением порежет всё для традиционного салата;  папа, оторвавшись от телефона, по которому он громко решает проблемы с «соратниками по борьбе», начнет раздраженно что-то вычитывать «плохой хозяйке»), Витя решил взять инициативу в свои руки. Ведь от них не дождешься ни ёлки (зачем бессмысленно тратиться?), ни маскарада (что за безыдейный бред про наступающий год Тигра), ни апельсинов (это почему-то запретный плод), ни улыбки. Это он понял сразу, когда папа сказал маме: «Если твоя мамаша припрется и опять начнет произносить коммунистические тезисы, я ее выставлю за дверь. На что мама отрезала: «А у твоего даже на это мозгов не хватает!». Чтобы хоть как-то их объединить, хотя бы в гневе, он даже разгрохал чашку из любимого семейного сервиза. Схлопотал по шее и, о, счастье, «ссылку» к тете Любе!

- Шумят? - спросила она, усадив его на диван, укрытый полосатеньким пледом, подаренным мамой в качестве «компенсации за труды». - Не грусти, давай мы с тобой сейчас наделаем кучу елочных игрушек. Я и бумагу приготовила. А еще…

Она вытащила из-под него плед и громко щелкнула ножницами: «Мы из него тебе сделаем такой маскарадный костюм, что все ахнут. И станешь ты у нас витязем в тигровой шкуре».

- А это кто такой?

- Он боролся за справедливость. Знаешь, это самое главное слово из всех.

- А за него проголосовать можно? - поинтересовался Витя, шмыгнув носом.

- О, до чего же всё запущенно, - улыбнулась фея.

Целый вечер она на память читала ему поэму, пока ее руки что-то ловко вырезали, сметывали. При этом успевала восхититься бумажными фонариками, склеенными им из оранжевой, голубой и красной бумаги. А белых снежинок наштамповали целую кучу, умудрившись ни разу не повториться в узорах. Было так здорово, что, казалось, еще мгновение, и за окном повалит настоящий снег, в форточку влетят яркие птицы и постучат звери из леса. Но звякнул только маленький камушек. Выглянув на улицу, они увидели бомжеватого дядю Петю, заговорщически махнувшего рукой в сторону домофона. Когда открыли дверь, он втащил за собой маленькую аккуратную елочку.

- Мне, значит, доверили сторожевать на елочном базаре. И я тут прихватил как бы в качестве оплаты эту красотулечку. Хозяин недосчитается, а вам, Любовь Михайловна, большой праздник будет.

Витя подождал, пока тетя Люба отчитает Петю и насильно затолкает в его карман деньги. Тот, выпив чашку горячего чая, согласится, что не прав, и заснет прямо на диване, посапывая сизым, совсем как у Деда Мороза, носом. А потом сказал: «Я знаю, что делать».

План будущего «мероприятия» они обговаривали шепотом вплоть до той минуты, когда мама пришла его забирать с традиционным извинением: «Он вам, наверное, уже надоел»…

Не подведите - поймите!

Перед тем, как почистить зубы, Витя аккуратно зачеркнул на календаре предпоследний день года. И накрывшись одеялом, старался не вслушиваться в голоса за стеной, «выясняющие отношения»: «Опять сплавила пацана к соседке?» - возмущался папа. «А ты сам когда с ним в последнее время общался по-мужски?» - парировала мама. «Хороший праздничек ты нам готовишь!» - эту фразу они произнесли в унисон, и на ней Витя отключился. Ему снилось, как завтра он сбежит незаметно из-за  накрытого стола, где четверо взрослых, выпив и закусив, тщетно будут искать «точки соприкосновения», придираться друг к другу по мелочам и всё толковать о каком-то президенте, от которого зависит будущее. Вот глупые: будущее зависит совсем от другого. И он постарается это им доказать, устроит настоящий Майдан.

Переоденется в Тигра и вместе (дядя Петя поможет) они внесут в дом наряженную ёлку, споют песенку, не обращая внимания на растерянные лица хозяев. А если те не поймут и начнут нести какую-нибудь чушь, вместо того, чтобы, обрадовавшись, рассмеяться, откланяются и уйдут. Продолжат праздник там, где вкусно пахнет ванилькой и о настоящих справедливости и счастье мудро молчат книги. Он их обязательно все прочтет…