Дочь "Розенбаума"

22.05.2010 17:02 Комментарии (2)
Распечатать новость Уменьшить шрифт Увеличить шрифт
Дочь "Розенбаума"

Убаюканный покачиванием вагона, он было задремал. И тут же побежал по привольной степи, съедая ногами ее простор, вбирая грудью дурман трав и свободы, перечеркивая прошлое двумя взмахами сабли, которая взялась бог весть откуда, но прильнула к ладони, как родная. А потом небо расколол звон (но не колокольный!), картинка сжалась до размера зрачка, а небо упало на голову. Бум!

Песня и тормоза

Миша приложился головой к окну. Потирая ушиб, понял, что за миг до удара его разбудил перезвон гитары.

«Только пуля казака во степи догонит, только пуля казака с коня собьет», - вполне прилично выводил неопределенных лет дядька, чем-то похожий на Розенбаума. Разве что комплекцией пошире, да голова - не просто бильярдный шар, а с ежиком.

Досада за скомканный сон прошла, и Каченко с удовольствием дослушал до конца, узнав, что казаку помирать легко именно с песней.

Когда исполнитель отправился собирать скромный гонорар по полупустому трамваю, Мишка бросил в его позвякивающую мелочью сумку пятерку. Мужик отпустил поручень, приложил руку к груди, благодарственно кивнул.

И тут трамвай резко затормозил!

Всех сидящих отбросило на передние сиденья, а гитарист распластался на полу, будто казак, которого таки догнала вражья пуля... Поднялся шум, гам. Кто-то стонал, кто-то матерился.

- У тебя что, повылазило?! - негодовала водитель на невидимого Михаилу виновника происшествия.

- Давайте, помогу, - склонился Каченко над упавшим.

- Сам, - прокряхтел тот. Но попытки встать не предпринял. Так и лежал пластом, прижав к груди видавшую виды гитару и ощупывая ее дрожащими пальцами.

«Смешной», - подумал Мишка.

Он всё же помог «песняру» подняться. Пока тот, поругиваясь в усы, придирчиво осматривал инструмент, Каченко, который чувствовал себя виноватым (если бы не его пятерка, дядька, глядишь, удержался бы), собрал раскатившуюся по полу мелочь.

- В порядке? - спросил, кивнув на гитару.

- Танюша - да, я - нет, - непонятно ответил «Розенбаум». Потом пояснил: «Кажись, ногу вывихнул. Тут через пару остановок - мой дом. Поможешь дошкандыбать?».

«Я чё тебе, тимуровец?» - возмутился про себя Миша. А вслух сказал: «Конечно! Без проблем…».

История трамвайного гитариста


Они медленно брели по каким-то закоулкам. Такие явно не показывают высоким гостям, приезжающим курировать подготовку Донецка к Евро-2012. Колдобина на колдобине, пьяно шатающиеся заборы, тощие собаки, похожие на кур, и куры - злые, как собаки…

Впрочем, тягостное впечатление от этих трущоб скрашивало море зелени, плещущейся во дворах, выпрыгивающей за них и норовящей прикоснуться к лицу свежевыросшими плоскими пальцами-листьями. Железобетонная поступь прогресса гремела в каких-то считанных километрах отсюда, подминая под себя скверы и коврики травы. А здесь было царство деревьев, кустов роз и сирени.

Егор Емельянович, сначала тактично опершийся о Мишкино плечо, а потом всё более наваливающийся на него своим центнером, болтал без умолку. О кубанских своих корнях. О тяжкой доле человека культуры в нынешнее меркантильно-жестокое время. О былых успехах на шахтерском и бардовском поприще (конец тем и другим положила «слабость человечья супротив змия, в бутылки упрятанного»). О падлюке-жене и солнышке-дочери. Первая - «неимоверной красоты гадина» - бросила поющего горняка, находящегося на грани белой горячки, ради спокойной и сытой жизни «за пазухой» у директора обувного магазина. Вторая навещала чуть ли не каждый день и терпением своим да любовью помогла выбраться из алкогольной трясины. «Дурень я дурень, - качал головой «Розенбаум», чуть не заваливая Михаила в очередную канаву, щедро наполненную отгремевшей вчера майской грозой. - Счастья было - хлебай полной ложкой. А нонча - ни семьи, ни работы. Сторожу тут одни хоромки… Крохи получаю, и те отдаю: дом-то в рассрочку купил. Квартиру своим после развода оставил. Побираюсь, вон, по трамваям… Стыдоба! А кушать хочется. И Анастасьюшке когда-никогда подарочек прикупить. Эх-хе».

- Далеко еще? - прервал исповедь трамвайного знакомца Каченко. - А то мне на радиорынок надо…

- Так ить пришли уже, - чуть отстранился Егор Емельянович. - Загрузил я тебе, да? Ты прости, парень, прорвало… С соседями я не контачу - тут бабки да дедки, да алкашня безвозрастная. Из собеседников тока-ть гитары да доча - лучик ясный, но всё более редкий. Любые уши - находка.

Они приблизились к симпатичному синему домику, выглядывающему из-за крепенького кирпичного забора.

- Никогда не любил белый цвет, - усмехнулся «розенбаум», видя удивление Михаила. - Так что стены у меня, что небо над кубанской степью. Помоги на порожек взобраться - высокий он, не осилю. А там уж отпущу.

«Отпущу… Что вольный ветер ты беги себе, беги, конь мой черный, друг мой верный, не возьмут тебя враги!», - вдруг исполнил он мощно и сочно. Куда лучше, чем ту, в трамвае.

- Моя, - уточнил.

В берлоге


Сидя у Егора Емельяновича на кухне и потягивая чай, в который тот добавил «для аромату» некой настойки, придавшей напитку неповторимый вкус, а голове - ощущение легкости воздушного шарика, Михаил сам себе удивлялся. С чего вдруг он, любящий планирование и старающийся никогда не выбиваться из графика, пустил под откос все сегодняшние планы ради посиделок с этим чудаком?

Когда порог остался позади, а дядька робко предложил: «Может, зайдешь в мою берлогу? Глянешь на гитарную стену, чайку выпьешь….», Каченко ответил однозначным отказом. Быстро соскочил вниз, хлопнул калиткой и поспешил к остановке. Мысленно. На деле же кивнул: «Почему бы и нет?». Словно кто-то вдруг захватил контроль над телом, говорил его языком и передвигал ногами.

Внутри дом оказался столь же интересен, как и снаружи. С потолка узкой прихожей задумчиво глядела радужная… лошадь. «Это Настенька меня уважила, - кивнул на рисунок хозяин. - Рисует потрясающе, а учится на менеджера. Я ж говорю - дурное время…».

Потрясла Михаила и гитарная стена, на которой висело шесть разнообразных инструментов: черная шестиструнка, серебристо-голубая в виде корпуса лошади, обычная коричнево-желтая, исписанная пожеланиями и автографами… Егор Емельянович легким, отточенным движением вбросил в пазы седьмую - трамвайную - гитару.

- Знатоки за парочку из них отвалят уйму деньжищ, - откровенничал хозяин. - Остальные просто дороги как память о прежних славных деньках.

А потом они пили чай на кухне, и Каченко рассказывал о своем житье-бытье: нудной работе в одном из сервис-центров; осточертевшем обитании в родительской двухкомнатке (предки, конечно, золотые, никто в шею не гонит, но как же хочется своего гнезда. Только на какие шиши?); странных отношениях с девушкой Оксаной: вроде любит ее, но как-то пугает это «вроде»... Даже стихи свои читал этому забавному дядьке, который раскатал его душу почище заправского психотерапевта.

А потом они пели под «брюнетку» Иннушку (у каждой гитары Егора Емельяныча было свое имя), грызли бублики всевозможных размеров и бросали нож в мишень в углу кухни. «Дартс - фигня, - пыхтел хозяин, ловко дырявящий деревянный круг. - Вот это - забава что надо. Погодь, я тебя еще на саблях научу махаться. Есть у меня парочка».

А потом Михаил сам стал мишенью. Сна.

«Здрасьте, я - Настя»

- Па-а-а… Ты опять?!

Миша, которого будили второй раз за сегодняшний день, вздрогнул, но покидать сон не захотел. Закутался, как в бурку, и опять провалился куда-то…

- Тщ, доча. Не шуми! Пусть поспит… Умаялся разговорами-то.

- Знаю я твои разговоры. Да под настоечку…

Голоса доносились издали, будто в ушах была вата. Журчали. Плескались. Удалялись...

Потом трамвай (или на чем там он ехал) затрясло, как телегу на брусчатке. И вдруг - оп! - звук обрел былую громкость, свет - нестерпимую яркость, а голова - нормальное состояние. Ни тебе легкости шарика, ни тяжести, которой она налилась после очередной чашки этого коварного чаю.

- Да проснись же ты! - тормошила его за плечо…

- Красавица!

Именно это слово всплыло в мозгу, а потом покатилось вниз и выпрыгнуло с языка.

- Я-то красавица, а вот ты, гляди, превратишься в пьяницу. Если с отцом моим водиться будешь! - сверкнула она шоколадными глазами на робко вжавшегося в табурет Егора Емельяновича.

- Не ругайте его, - попросил Михаил. - Он предупреждал, что чаек с хитринкой. А я за разговорами чашки три приговорил… Не рассчитал.

- Миша, между прочим, меня сегодня спас, - вставил «Розенбаум». - Мне трамваем ногу чуть не оторвало. А он…

И Егор Емельянович пустился в далекий от реальности рассказ о трамвайном происшествии.

- Так всё и было? - с улыбкой поинтересовалась Настя у гостя, отбрасывая толстую русую косу с груди на спину.

- Ага, - серьезно кивнул он. - А еще я спас мир от третьей мировой, астероида и гигантского топтуна-Чебурашки.

Смех у нее был, что перышки по телу и царапки - по душе. Сладко продирающий.

- Юморист, - констатировала, несказанно его порадовав. А потом подколола: «Таких батя еще не спаивал».

И, видя, что он смутился, сказала мягче: «Давайте начнем сначала... Здрасьте, я - Настя».

Он пожал ее нежную, но в то же время крепкую ладошку. И вдруг с отчетливой ясностью понял, что хотел бы задержать ее в своей руке до конца жизни.


* * *

Они шли по вечернему Донецку, слушая его шум, тишину и друг друга. Говорили о тысяче вещей сразу, кроме ГЛАВНОГО. Потому что это ГЛАВНОЕ, ростки которого проклюнулись в каждом из них, должно было еще вызреть, окрепнуть и расцвести.

А Егор Емельянович, сняв со стены серебристо-голубую Любашу, расчесывал пальцами струны-гриву и пел что-то такое, от чего у радужной потолочной лошадки наворачивались слезы. Счастливые…

От редакции

В редакцию обращаются читатели, которые хотят знать - правдивые ли рассказы печатаются у нас в рубрике «Житейские истории». Уверяем вас - в каждой «житейке» присутствует правда. С легким налетом выдумки... Имена же и фамилии героев мы меняем умышленно - ведь далеко не все персонажи хотят «светиться». В судьбе каждого из нас происходят неожиданные повороты, достойные целого романа. Присылайте свои ситуации в «Донбасс» с пометкой «В рубрику «Житейские истории». И, возможно, в одной из них вы узнаете себя.


Александр Алдоев. Коллаж Татьяны Толстых.

Теги: Донецк, Донбасс, Донецкая область, жизнь, трамвай, история, гитарист, рассказ
    • Очаровательная Николь Кидман превратилась в другую знаменитую киноблондинку (ВИДЕО) Очаровательная Николь Кидман ...
    • Оскар-2014: лучший фильм года - "12 лет рабства" (ВИДЕО) Оскар-2014: лучший фильм года - ...
    • Сексуальная Навка и её мужчины приготовили новые трюки!  Сексуальная Навка и её мужчины ...
    • Топ-50 суперголов лучшего футболиста мира! Топ-50 суперголов лучшего ...

Вверх