Казалось, что это - война

14.12.2010 09:00
Распечатать новость Уменьшить шрифт Увеличить шрифт
Михаил Чиховский.
Михаил Чиховский.

Накануне отмечаемого сегодня Дня чествования участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС «Донбасс» встретился с двумя из них - нашими земляками

На парад - в фонящей одежде


Уроженец Харцызска Михаил Чиховский на момент аварии на ЧАЭС заканчивал первый курс Киевской высшей школы МВД СССР, куда был направлен из уголовного розыска Горняцкого райотдела Макеевки. В полымя Чернобыля слушателей этой школы, где занимались представители всех национальностей и народностей СССР, бросили без соответствующих экипировки и объяснений.


- 26 апреля 1986-го была суббота. Нас подняли по тревоге. Основная часть жила в общежитиях (одно на территории школы, второе - чуть дальше), кто-то - на квартирах, - вспоминает Михаил Анатольевич. - К админзданию школы прибыли с «тревожными чемоданами» (в них - сухие пайки на трое суток, предметы личной гигиены, противогаз). Построили, сказали, что в Киевской области произошел пожар на одном из промышленных объектов. И, скорее всего, нас задействуют для охраны общественного порядка. Об аварии на ЧАЭС - ни слова. Средствами защиты нас никто не экипировал, хоть они на территории школы имелись.

Михаил Чиховский

Во второй половине дня подъехало с десяток «Икарусов» - городских, жестких, желтого цвета. Расселись, взяли курс на Припять. Пока ехали, офицеры обратили внимание, что в ту же сторону движется масса пустых автобусов. Это насторожило.

- Вскоре нас - около трехсот слушателей курсов и преподавательский состав - выгрузили у Припятского горотдела милиции. Вот там и узнали, что именно случилось, - продолжает Чиховский. - А местные жители всё еще пребывали в неведении. Погода хорошая, вечер замечательный. Завтра - воскресенье. Многие с утра отправились на рыбалку, в лес... Между тем станция была как на ладони. Из разрушенной части вверх поднималась какая-то масса: дым - не дым, огонь - не огонь. И стояло какое-то свечение, марево.

Эвакуация началась лишь 27-го в 14 часов. Правоохранители обходили каждый дом, выводили людей, грузили в автобусы. С собой разрешалось брать только документы, деньги, предметы первой необходимости. Многие не хотели уходить, считали, что ничего страшного не случилось.

- Радиационный фон начал увеличиваться. Мы же были в обыкновенном обмундировании: сапоги, китель. Противогазы никто не надевал, о дозиметрах даже не думали, - вздыхает Михаил Анатольевич. - Более того - в той же одежде мы, вернувшись в Киев 29 апреля, проходили еще почти неделю. Были в ней на учебе, во время оцепления на первомайской демонстрации, которую власти провели, несмотря на опасность. Лишь пятого мая у нас изъяли для утилизации явно фонящие «тревожные чемоданы», обувь и форму.

Когда стали вывозить население, слушатели высшей школы получили команду брать под охрану промышленные объекты, дома, заниматься патрулированием. Возле каждого подъезда службу несли круглосуточно. После 27-го поступила команда передислоцироваться на 2-3 этажи и дежурить на лестничных площадках. Странная «забота», учитывая, что ребята порой даже спали на улице. Варианты - в горотделе на стульях или прямо в автобусах - устроили далеко не всех.

- Мы с другом Славой Кирпичным охраняли хлебозавод. Огромное пустое предприятие давило... Везде - следы поспешного «отступления». В чанах подходила опара и выпадала на пол. Нас долго не сменяли, так что мы сами позвонили начальству: «Что нам делать?». В ответ: «Топайте пешком в горотдел». Проходя мимо нефтебазы, разминулись с БТР-ом химразведки, который устанавливал значки с символикой «Заражено!». Тормозит машина, выскакивает оттуда военный: «Что вы тут делаете, старлеи?». «Идем, - говорим, - в горотдел». «Да вам не идти надо, а бежать, - советует он. - Тут такая зона радиации, что задерживаться - смерти подобно»... С такой скоростью я, наверное, не бегал больше никогда, - признается Чиховский.

Героем он себя не считает. Мол, просто делал свою работу. Всю жизнь трудился в органах МВД - в Макеевке, Снежном, Донецке. Сейчас на пенсии.

- До сих пор перед глазами жуткая картина - как люди гонят скот прочь из города и деревень, - признается Михаил Анатольевич. - Тянутся, тянутся бесконечным потоком. Казалось, что это - война, и украинцы эвакуируются, боясь налета противника.

Противник и в самом деле был. Невидимый и беспощадный...

Смертельное любопытство и спасительный самогон

В тридцатикилометровую зону отчуждения Василий Губский отправился прямо из… шахты. Было ему в ту пору 39 лет, имелись жена и одиннадцатилетняя дочь. Шел май 1987-го. Куда едет - прекрасно понимал. Супруга провожала со слезами. А судьба вон как раскинула: Таисии уже нет, а он, хоть и весь больной, инвалид второй группы (сердце барахлит, с ногами проблемы, а ведь до той поездки прекрасно себя чувствовал, был кандидатом в мастера спорта по фехтованию), но - живой…

Операция «Дезактивация»


- Дело в том, что моя военная специальность - командир подразделения по разминированию ядерных фугасов, - объясняет Василий Григорьевич. - Служил я под Москвой в первой армии особого назначения командиром огневого взвода - разведывательно-диверсионного. Позже в Каменец-Подольском прошел переподготовку... Сыграло роль, что я - инженер-строитель (в соответствующий киевский институт поступил лишь с шестого захода).

Поработав некоторое время по специальности в Донецке, куда попал по направлению, ушел на шахту «Заперевальная». Оттуда в начале 80-х и был призван на те самые специальные воинские сборы.

- Ядерный фугас «живой» я, слава Богу, ни разу не видел, - продолжает Губский. - Макеты показывали. Выглядит, как 250-литровая цилиндрическая бочка. Для разминирования ее нужно расколоть пополам направленным взрывом, установив посредине заряд пластита.

Василий Губский у заброшенного трактора неподалеку от села Красное. В руках - ДП-5 (дозиметрический прибор). Июнь 1987-го, зона отчуждения.

Василий Губский у заброшенного трактора неподалеку от села Красное. В руках - ДП-5 (дозиметрический прибор). Июнь 1987-го, зона отчуждения.

Рассматривали и вариант диверсии на атомных электростанциях. Объясняли, как оградиться экранами от дистанционного взрыва… Спустя два месяца вернулся в Донецк. Пошла рутинная работа в шахте, а десятого мая 1987-го в семь вечера ему принесли вызов из военкомата. Уже одиннадцатого он сел на поезд, идущий из Донецка в Белую Церковь. Там старший лейтенант Губский переоделся в военную форму и вскоре оказался в селе Рудне-Ильинецкое, внутри обнесенной колючей проволокой 30-километровой зоны отчуждения.

- Определили меня командиром разведывательного взвода, - рассказывает он. - Выполняли работу по сменам. Занимались дезактивацией и санобработкой (уничтожали специальными смесями радиоактивную пыль), в том числе в помещениях третьего блока. В зависимости от уровня радиации, который я постоянно замерял, трудились от десяти минут до двух часов.

Василий Губский

Приехав на станцию, переоделись в бане: роба, лепесток, перчатки. Выполнив задание, возвращались и проходили проверку на «японце» (японский прибор по измерению уровня радиации у человека). Если тот загорался красным, одежду и обувь паковали в целлофановые мешки - и на могильник. А их хозяину приходилось драиться, не жалея мыла и радеза - средства дезактивации, которое выглядит, как пена для бритья.

Слезы лося, бартер с дедом


Еще Василий Григорьевич контролировал уровень радиации в западной и юго-западной зонах. Выезжал на замеры дважды в неделю с водителем и солдатом сопровождения, составлял карту.

- При нас спиливался «рыжий лес», буквально дышащий радиацией. Врезалось в память, как однажды мы, выехав за пределы зоны, двигались вдоль «колючки». Вдруг видим - стоит лось. С той, огражденной, стороны. Голову положил на колючую проволоку и... плачет. Не могу без содрогания вспоминать, - извиняется рассказчик, останавливаясь и смахивая слезы. - Он плачет, и мы, три мужика, ревем. Подошли к нему, погладили. А сделать-то ничего не можем...

А однажды, объезжая село Веселое, наткнулись на деда. На вид лет семидесяти пяти, но крепенький такой. «Всех же выселили, - обратились к нему. - Что ж вы-то здесь делаете?». «А куда мне деваться-то? - пожал тот плечами. - Ни сил переезжать нет, ни желания. Тут уже и помру». В огороде у него картошка посажена, по двору куры гуляют. «Так, может, надо вам чего?» - поинтересовались служивые. «Да хлебца бы мне. И дровишек на зиму не помешало бы», - отвечает. Ну, они ему на следующий день и подвезли поленьев, благо их в окрестных селах хватало, круп, хлеба. А дед отблагодарил бутыльком самогонки. После, когда они ему полный «Урал» дров подогнали, еще три презентовал.

- Это же дезактивация отменнейшая! - уверяет Губский. - Даже представители академии им. Курчатова, с которыми довелось пять дней поработать возле четвертого блока, где произошла авария, принимали стакан водки до и после смены… Я вот какую странность заметил среди знакомых чернобыльцев. Те, которые не пили, уже умерли. И те, кто меры не знал, тоже... А вот кто принимает регулярно, но по чуть-чуть, живут и сейчас.

В Чернобыльской зоне он пробыл два с лишним месяца. В шахте потом столько расспросов было! Никаких бумаг о неразглашении не подписывал, так что рассказывал всё, как есть. Товарищи дивились да головой качали: «Это ж надо, что у нас в стране творится». А он им еще и фото показывал: саркофаг над блоком, груды металлолома, мертвые населенные пункты. «Делать снимки, конечно, запрещалось, - признает Василий Григорьевич. - Но разведка есть разведка - «щелкал» из-под полы».

Сейчас он на пенсии. Живет с дочкой Оксаной и внучкой Ульяной. 21 декабря исполнится 20 лет, как Василий Губский возглавляет Буденновскую районную общественную организацию «Союз Чернобыль Украина».

«Больше мы его не видели»


- Был у меня во взводе парень из Казахстана. Он всё время просился посмотреть четвертый блок, - рассказывает Губский. - Возможность представилась, когда у нас организовалась группа «Демаг» - по названию крана. Тот стоял у самого саркофага, где оставили специальные отверстия для технологических выбросов. Они были повышенными, ведь реактор - не загашен. Время от времени приходилось поправлять плиты, которые закрывают эти отверстия. Четыре человека должны были подниматься наверх и цеплять крановые стропы. В число «демаговцев» входил и любопытный казах, который однажды сдуру заглянул в глубину реактора... В два часа его привезли в санчасть, а в четыре уже забрали в Москву - с желтым лицом, ватного. Больше мы его не видели.


Андрей Кривцун. Фото автора и из архива Василия Губского.

Теги: Донецк, Донбасс, Донецкая область, Харцызск, Чернобыль, авария, ликвидация, радиация, ЧАЭС
    • Очаровательная Николь Кидман превратилась в другую знаменитую киноблондинку (ВИДЕО) Очаровательная Николь Кидман ...
    • Оскар-2014: лучший фильм года - "12 лет рабства" (ВИДЕО) Оскар-2014: лучший фильм года - ...
    • Сексуальная Навка и её мужчины приготовили новые трюки!  Сексуальная Навка и её мужчины ...
    • Топ-50 суперголов лучшего футболиста мира! Топ-50 суперголов лучшего ...

Вверх