Февраль. Звенит стеклянная капель, и зеленеют тротуары

Если сложить воедино разбитые войной оконные стёкла и посуду, то из них можно было бы построить где-нибудь за околицей тепличный город, а заодно сервировать пиршественный стол на десять тысяч человек.

Хочешь уцелеть - ныряй!

Утро в прифронтовом городе началось как обычно. Со звона оконного стекла. Его сметали с подоконников и тротуаров. Причём, обутый в солдатские берцы дворник советовал жильцам верхних этажей проявить должное милосердие:

- Нам каски не выдают, - сердился блюститель чистоты. - А вы, пользуясь этим, целитесь сделать дырку в моей башке. Наверное, мало пробоин в стенах и воронок вдоль проезжей части улицы.

Преисполненные негодования вопли доносились и с крыши барака, построенного ещё военнопленными солдатами вермахта. Специалист по кровлям, особо не придерживаясь нормативной лексики, упрекал подручного в наличии заячьей крови:

- Не дрейфь... Держись... за рукоятку молотка… Дальше земли не улетишь.

Досталось от мастера и артиллеристам, которые после утренней бомбардировки сейчас, наверное, чистили банником орудийные стволы:

- Руки бы вам поотрывало, - выговаривал он, приколачивая лист шифера к оцарапанным осколками стропилам. - Вам - пострелушки, а невыспавшемуся человеку - внеплановая работа.

Досмотреть утренние сны народу действительно не удалось. По словам жильца первого этажа, мужика с такими основательными кулаками, что их можно использовать вместо камнедробилки, обстрел начался в три часа двадцать минут.

- Именно столько показывали стрелки остановившегося будильника, который жена держала для удобства на кухне. А остановился он после того, как взрывной волной его шмякнуло о газовую печку.

- Вы, конечно, вещи в охапку и бегом в бомбоубежище?..

- Хотел бы взглянуть на отчаянную головушку, которая добровольно согласится принять водные процедуры в затопленном подвале... Нет, просто перебрались всем семейством в коридор под защиту несущих стен... Впрочем, не такие они и надёжные, эти стены. Вон, в доме напротив снаряд проломил каменную кладку, словно она из детских кубиков сложена.

Спас бабушку ангел-хранитель

Пожилая женщина уцелела благодаря
заступничеству ангела-хранителя. 

О таких, как мужик с кулаками-кувалдами, обычно говорят: «Родился в рубашке». Причём, со всем семейством. Когда первая прилётка смахнула с подоконника часы, домочадцы укрылись в коридоре. И тут же несколько раз подряд рвануло с противоположной стороны многоэтажки.

- В сухом остатке, - вздохнул глава пострадавших, - мы имеем полностью выбитые окна. Зато мебель потяжелела от засевших в ней осколков. Если бы чуток замешкались...

Подобные фразы приходится выслушать чуть ли не каждый день. Один спустился в подвал за соленьями и благодаря этому спасся от разорвавшейся посреди двора мины, другой нагнулся, чтобы завязать шнурок и таким макаром увернулся от вонзившегося в обои прихожей осколка, третий...

Уберёг ангел-хранитель и бабушку из дома, в торец которого ударил снаряд. Имя-отчество пенсионерки я не разобрал, уж больно потрясение того утра сказалось на её речи. Лишь понял, что хозяйке разгромленной спальни на днях должно исполниться восемьдесят четыре, и что её сестра сломала руку, поэтому некому разгрести завалы. А ещё старушка поблагодарила неизвестных ей людей, которые на рассвете заделали прореху в стене.

За два с половиной года экскурсий вдоль линии фронта я, честно признаться, пресытился декорациями войны. Смятые, словно жестянки из-под пива, корпуса боевых машин пехоты, обрушенные мосты, спекшиеся прямо на ветках яблоки, залитые трупным смрадом овраги.

Однако погибших всё равно оказывалось меньше по сравнению с теми, кто вовремя спустился в подвал за соленьями или нагнулся, чтобы принудить капризный шнурок к повиновению. И всякий раз задавался вопросом: это что, счастливое стечение обстоятельств? Капризы судьбы? Доказательство существования высших сил, кои оберегают человека от непоправимого?

А случай с бабушкой? Ну зачем, спрашивается, нелёгкая понесла её к окну смежной комнаты. Да ещё при изношенном двигательном аппарате? Но ведь пошла же, нащупывая дрожащей рукой выключатели. Будто предчувствовала, что с минуты на минуту в спальню влетит фугас.

Зеркальный фасад с видом на линию фронта

Фугас угодил точно в крышу.

Война укорачивает жизнь не только человеку, а и предметам, его окружающим. Особенно легко бьющимся. Вроде оконного стекла, хрустальных фужеров, фаянсовых тарелок, будильников.

Я собрал воедино имеющиеся неофициальные сведения и произвёл кое-какие подсчёты. Итак, если собрать до кучи разбитые оконные стёкла и посуду, то из них можно было бы построить за околицей тепличный город, а задано сервировать пиршественный стол на десять тысяч персон.

Пострадал и фасад главного корпуса торгового техникума, полностью потеряв остекление. Похоже, проектировщики не думали о войне, отдав предпочтение зеркальному фасаду, который запросто могли повредить хулиганы с рогатками или мальчишки, лихо умеющие забивать мячи в окна.

- За полвека существования учебного заведения, - подтвердила заместитель директора по хозяйственной части Нина, - имел место лишь один прискорбный случай. Да и тот на совести студента-заочника, который перепутал входную дверь с зеркальным окном.

Досталось в то утро и зданию горсовета, близлежащим многоэтажкам, газопроводам, теплотрассе. А один из фугасов, повторяю, шлёпнулся на крышу барака, откуда теперь раздавалась дружная перекличка двух молотков. Похоже, урок воспитания от кровельных дел мастера не повис между небом и землёй.

Зеваки отсутствовали. Жители прифронтового города настолько привыкли к разрушениям, что проходили мимо без запинки. А потом, сужу по себе, роль зрителя лишает душу уюта. Особенно, если наблюдаешь за людьми, в дом которых вломилась война.

Взрывной волной выбило все стёкла.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.