Предоставление русскому языку особого статуса на временно неподконтрольных территориях Донбасса было и остается больным вопросом во время поисков компромисса по урегулированию конфликта. От представителей новой власти – и самого президента Владимира Зеленского, и его команды, включая партию «Слуга народа», – звучат меседжи, суть которых – подобный статус можно дать. Но все далеко не так просто – и не факт, что зерна, вброшенные в заранее подготовленную почву ради мира, принесут нужные плоды.
Что говорят в команде Зе
Вот лишь некоторые из высказываний представителей Зе-команды по языковому вопросу Донбасса.
8 июля во время пешей прогулки после саммита Украина-ЕС президент Украины Владимир Зеленский сказал, что не против того, чтобы жители Донецка после деоккупации могли говорить и заполнять документы на русском. Также он готов учитывать мнение жителей Донбасса и по другим гуманитарным вопросам.
Первый помощник президента Сергей Шефир заявил, что Украина не сможет вернуть Донбасс, заставляя говорить местное население на украинском языке: «Не надо разъединять народ. У нас исторически так сложилось, что половина населения говорила на русском, половина – на украинском», – подчеркнул Шефир.
Глава Офиса президента Андрей Богдан в недавнем интервью заявил: «Я бы разрешил Донецку и Луганску государственный – украинский, региональный – русский и при условии, что после этого они – территория Украины… Я сам из Львова, у меня же там "бандеровцы", я – за украинский язык и я за Украину. Но у нас есть проблема, ее надо решать. Мы говорим бесконечно, а ничего не решаем».
Лидер партии «Слуга народа» Дмитрий Разумков также считает возможным диалог касательно более глубокого использования русского языка на Донбассе, чем на других территориях страны. По его словам, это соответствует Европейской хартии о языках и не противоречит украинской Конституции. «Единственные красные линии, которые были начерчены и озвучены президентом, это то, что единственным государственным языком в нашей стране является украинский язык. Это мы не обсуждаем», – уточнил Разумков.
Предоставление русскому языку особого статуса на Донбассе является вопросом достижения мира в этом регионе, уверен украинский дипломат Богдан Яременко, победивший на выборах в одномандатном округе № 215 (Киев) от партии «Слуга народа». «Харьков отличается от Донецкой и Луганской областей тем, что у нас нет договоренностей с Россией о применении отдельных правил к этому региону. Такие обязательства Украина взяла на себя, как по мне, нелегитимно, но она их взяла. Это вопрос войны и мира», – заявил Яременко в ответ на реплику о том, что в случае получения Донбассом особых языковых преференций, аналогичные требования могут выдвинуть и другие регионы, например, Харьков.
При этом Яременко подчеркнул, что не является сторонником предоставления русскому языку статуса официального, однако «мы вынуждены», по его словам, говорить об этом.
Что говорят эксперты
Свое мнение по традиционному больному языковому вопросу «Донецким новостям» высказали эксперты.
Мария Золкина, аналитик Фонда «Демократические инициативы имени Илька Кучерива»:
– Идея со сменой статуса русского языка для временно оккупированных территорий, если они будут возвращаться под юрисдикцию Украины, действительно, всколыхнула политическую дискуссию. И не случайно.
Этот вопрос остается очень политизированным и очень чувствительным. И для украинского общества и украинской стороны в контексте возможной реинтеграции временно оккупированных территорий. И для российской стороны в рамках все тех же переговоров касательно реинтеграции оккупированных территорий.
Для российской стороны этот вопрос даже более политизирован, чем для украинской. Он выступает своеобразным мерилом того, насколько украинская сторона будет готова признать своеобразную «особость», специфичность оккупированных в данный момент территорий, если они будут возвращаться в Украину.
То есть Россия рассматривает русский язык и его особый (отличный от остальных территорий) статус на Донбассе, как залог того, что эти территории будут жить своей социально-политической жизнью. И этот вопрос был и остается для России таким же важным, как и вопрос, к примеру, отдельных правил функционирования в ОРДЛО (отдельные районы Донецкой и Луганской областей, – авт.) судебной, правоохранительной систем, прокуратуры, вопрос выборов без переходного периода. Это часть того самого «особого статуса» как его понимает РФ. Так что Россия будет до последнего бороться всеми своими информационными средствами за «особый статус» русского языка на временно оккупированных территориях.
Для Украины этот вопрос тоже имеет статус политически важного. Но меньше, чем для РФ. С нашей стороны ситуация выглядит иначе по объективным причинам.
Сейчас очень важна расстановка сил и позиций касательно языкового вопроса. Дело в том, что во время подписания Минских соглашений (и как протокола в сентябре 2014 года, и как Комплекса мер по выполнению этого протокола в феврале 2015 года), в языковой политике и языковой ситуации в Украине реалии существенно изменились.
В частности, в законе «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (известный как закон об особом статусе Донбасса, одобренный в сентябре 2014-го) идет ссылка на закон о государственной языковой политике Украины, который на данный момент уже недействителен. Он утратил силу по решению Конституционного суда в начале 2018 года. Соответственно, сегодня то, что прописано в т.н. «законе об особом статусе Донбасса» в части языка (а там есть пункт, касающийся русского языка), уже не соответствует новой законодательной базе по языковой политике Украины.
Поясню. Предыдущий закон (Колесниченко-Кивалова) создавал возможности для использования на региональном уровне русского языка фактически вместо украинского (что на практике было возможно). Логика того закона отвечала логике права жителей отдельных районов Донецкой и Луганской областей пользоваться в частной и общественной жизни русским языком без каких-либо преград. Также там было прописано содействие использованию русского языка в сфере образования, судопроизводства, работы органов госвласти и местного самоуправления. Именно так прописан языковой момент и в законе об особом статусе.
Там четко сказано, что в частой и общественной жизни любой житель ОРДЛО может пользоваться русскими или любым другим языком, который он считает родным.
А вот что касается образования, медиа, органов госвласти и местного самоуправления, органов судопроизводства, каких-то масштабных культурных мероприятий, тут уже украинская власть в этом законе брала на себя, скажем так, обязательства, содействовать тому, чтобы в этих направлениях русский язык в устной или письменной форме мог использоваться.
То есть в законе не было утверждения, что русский язык может заменить украинский. Потому что содействовать использованию какого-либо языка на практике могло означать, что те же суды используют государственный язык (украинский), а граждан, который выступает в суде (дает показания, к примеру), использует родной язык, в том числе русский.
На самом деле ничего страшного в языковой статье закона «про особенности» не было. И была определенная корреляция по логике закона Колесниченко-Кивалова. Оба закона создавали возможность говорить, что Украина выполняет Минские договоренности по части языкового вопроса. Но де-факто и де-юре они оставляли за Украиной право оставить за украинским языком даже на тех территориях статус государственного.
Сегодня же у нас иная ситуация. Закон Колесниченко-Кивалова отменен КСУ. Парламент весной утвердил новый закон о государственном языке, который уже обрел силу (25 апреля Верховная Рада приняла закон об обеспечении функционирования украинского языка как государственного; 15 мая закон подписал президент Петр Порошенко; закон вступил в силу через 2 месяца после публикации, но отдельные его положения начнут действовать через несколько лет, – прим. авт.). И сегодняшний закон «Про обеспечение функционирования украинского языка как государственного» значительно более жесткий в определении порядка использования государственного языка и других языков в сферах, имеющих отношение к административной, образовательной, научной, государственной, политической деятельности.
Но и в этой ситуации мы все равно могли бы во время переговоров с РФ настаивать на том, что с русским языком все остается, как записано в законе об особом статусе. Остается право выбора людей для общения в частной или общественной жизни, создаются условия для его использования в государственной, политической системе, судопроизводстве... Но это не означает, что судья или госслужащий должны вести делопроизводство, документооборот или во время выполнения служебных обязанностей использовать русский язык. Украина может (и должна) настаивать, чтобы представители госвласти подчинялись тем правилам, которые существуют на данный момент. То есть полностью использовали украинский язык.
Но это не мешает, к примеру, посетителям органов госвласти или участникам судебного процесса (после возобновления судебной власти в ОРДЛО) пользоваться русскими или любым другим языком.
Предыдущий закон давал больше простора для манипуляций языковым вопросом со стороны РФ. И сейчас Украина, с одной стороны, себя защитила. Но с другой – мы понимаем, что вопрос функционирования русского языка на нашей территории остается для РФ принципиальным. И Россия, очевидно, будет настаивать на больших возможностях использования именно русского языка в органах местного самоуправления, судопроизводства, органах государственной власти на Донбассе. Очевидно, они не согласятся на то, чтобы новый языковой закон без изменений имплентировался на временно оккупированные территории, если они будут возвращаться под юрисдикцию Украины.
Что в этой ситуации должна делать украинская власть? По языковому вопросу можно дискутировать. Но нельзя соглашаться с идеей подмены фактически государственного языка (украинского) русским на тех территориях. Я считаю, что нынешняя формула, когда представители госвласти в полном объеме должны пользоваться украинским и на нем же осуществлять документооборот – должна быть принципиальной позицией официального Киева на переговорах касательно реинтеграции временно оккупированных территорий.
Но при этом можно гарантировать, что обычный гражданин даже в случае его обращения в органы госвласти свободен в выборе языка, которым он хочет общаться.
Предлагать на тех территориях какой-то особый статус для русского языка является очень соблазнительным предложением. Это выглядит так, будто не несет особых рисков. Но в тоже время, абсолютно понятно, что это стратегический вопрос. И если к каким-то политическим компромиссам мы добавим еще и языковой, это будет означать, что мы точно создадим своеобразный отдельный от Украины социально-политический анклав на тех территориях – и это точно создаст проблемы в будущем.
Моя позиция – новая украинская власть должна декларировать свою готовность помогать или содействовать обычным гражданам пользоваться в частной и общественной жизни русским языком. Но при этом не отходить от принципиальной позиции, что единым государственным языком является украинский – и все, что касается выполнения функций государства на тех территориях, должно быть четко привязано к использованию именно украинского языка.
Андрей Попов, специалист по медиакоммуникациям и политическому PR в ToShoNado.Agency:
– Этот вопрос не имеет краткого ответа и быстрого решения. В партии «Слуга народа», судя по заявлениям лидеров, воспринимают языковой вопрос как «casus belli» – повод к войне для России. По их логике, если этот повод убрать, то Донбасс вернется в Украину даже без «широкой автономии», прописанной в Минских соглашениях, а по сути – сохранения прямого контроля Москвы над денежными потоками Донбасса, что неприемлемо для любого украинского президента.
Владимиру Путину будет намного сложнее объяснить россиянам, почему их «добровольцы» гибнут на Донбассе, которому ничего не угрожает, и зачем простые граждане дотируют ОРДЛО за счет снижения уровня жизни в самой РФ. Если это действительно план «Слуги народа», то он выглядит масштабным, но довольно авантюрным.
Такой подход встретит колоссальное сопротивление в Вашингтоне, в прозападной парламентской и внепарламентской оппозиции, в среде радикалов. Важно, что часть самой «Слуги народа», ориентирующаяся на западный электорат, также может взбунтоваться.
Зато план найдет поддержку у Германии и Франции, плюс Венгрия и Румыния, если это будет реализовано через некую Хартию региональных языков. Интересный парадокс: получается, что только уступки в языковом вопросе, которого требуют в Кремле, могут разблокировать евроинтеграцию и путь в НАТО. Поддержит подобные инициативы и пророссийская часть оппозиции.
Сегодня языковой вопрос значительной частью общества воспринимается как «красная линия», а вся короткая политическая карьера президента показывает, что он делает ставку на медиакомуникации и PR-инструменты в деле отодвигания этих «линий» все дальше. Для Зеленского вопрос языка – это «растяжка»: поддержишь двуязычие на Донбассе – потеряешь западный электорат, выступишь против – потеряешь юго-восточный. Потому он будет откладывать решение до последнего, параллельно готовя общественное мнение по теме «национального компромисса».
Такой линией еще недавно были прямые переговоры с Владимиром Путиным. После информационной кампании общественное мнение изменилось, линия отодвинулась, переговоры состоялись без электоральных потерь. Аналогичная пошаговая схема, я думаю, будет и в языковом вопросе.
Эта проблема комплексная и Донбассом не ограничивается, потому предвижу следующий алгоритм для власти: сначала примут законы, которые поддерживаются всеми его избирателями (лишение неприкосновенности, референдумы, языковые квоты и пр.).
Потом запустят информационную платформу на русском языке для вещания на Донбасс (включая ОРДЛО) и РФ с изобличением коррупции, криминала, борьбы с инакомыслием и пр. Эти же тезисы уже помогли Владимиру Зеленскому одолеть Петра Порошенко – менять победную схему нет смысла. Плюс эти инициативы реализуют, скорее всего, под местные выборы чтобы выбить козыри у конкурентов из «Оппоплатформы» и «Оппоблока».
И только после успешных результатов первых двух этапов в виде сохранения высокого рейтинга и доминирования на местных выборах, на фоне благоприятной социологии, можно будет ожидать законодательных инициатив в языковом направлении. К тому времени «красные линии» отодвинут очень далеко и, скорее всего, это будет реализовано через референдум или некий консультативный опрос.
При этом каждая инициатива, направленная на юго-восток, будет чем-то компенсироваться и для Запада страны. Это важно для сохранения эффекта «национального компромисса», который «Слуга народа» воздвигла себе на знамя. Я такой подход оцениваю позитивно для «сшивания» страны, но не уверен, что Зеленский сможет долго балансировать ввиду обилия вызовов, слишком разношерстной команды и не самой высокой квалификации депутатов.
Александр Кочетков, аналитик, политтехнолог:
– Языковый вопрос для Украины вообще и для Донбасса в частности является искусственно раздуваемым. Его значимость, соответственно, явно завышена.
Помнится, как где-то в 1998 году вводили украиноязычную квоту на телевидении. Тогда стращали, что из-за украинского языка Донбасс восстанет и все такое. Как оказалось, через 3 месяца хорошие программы на Донбассе с удовольствием смотрели на украинском, а скучные – ни на каком.
Поэтому русский язык как региональный можно вводить без проблем. По факту, там всегда так и обстояло. Но никаких даже разговоров об официальном русском языке быть не может. Если Зе-команда этого не понимает, то со временем поймет.
Даниил Богатырев, политолог, эксперт Украинского института анализа и менеджмента политики:
– Вопрос прописывания в законодательстве права на использование русского языка во всех сферах общественной жизни актуален не только для Донбасса, но и для всей Украины. Принятый прошлой Верховной Радой языковой закон является насквозь шовинистическим, дискриминационным, и нарушающим нормы как Конституции Украины, так и подписанных ею международных соглашений. Но самое главное, он нарушает права 50-60% населения страны.
В этой связи, вполне естественно, что новые власти задумываются над решением языкового вопроса, доставшегося им в наследство от предшественников. Я полагаю, что решать эту проблему нужно как можно скорее, тем более, что высокий рейтинг доверия новых президента и парламента пока позволяет это сделать.