Сегодня в мосовском спорткомплексе «Олимпийский» в седьмой раз будут вручать награды телеканала «Муз-ТВ». Мы встретились с основателем премии и акционером канала Игорем Крутым, чтобы выяснить, чем ему так дороги эти проекты и прибыльное ли сегодня дело шоу-бизнес как таковой, пишет «Коммерсантъ».

— До 2009 года у «Премии Муз-ТВ» не было в России конкурентов по части зрелищности. Теперь все будут сравнивать ее с «Евровидением».

— Неэтично сравнивать — это разные бюджеты. Хочется, конечно, чтобы сравнивали с «Евровидением», но наш конкурент — это премия MTV. Если сравнивать с «Евровидением», для меня важно, что, используя, как и организаторы московского «Евровидения», западные технологии, шоу создают целиком наши кадры, это полностью русский продакшн. Прежде всего, Алексей Сеченов, который был отличным оператором, а подключившись к «Премии Муз-ТВ», смог реализоваться в режиссерском амплуа. Другое важное достижение для меня в том, что «Премия Муз-ТВ» — абсолютно честная премия.

— Так ли уж это важно с точки зрения телевизионного продукта? Есть ведь точка зрения, что главное, чтобы шоу было красивое, персонажи яркие, а как уж их там отбирали, кто как голосовал, неважно.

— У меня свежа в памяти премия «Овация». Продюсеры и артисты часто играли там роль убитых немцев в художественном фильме о любви. Накануне премии кто-то заносил деньги, и все решалось в его пользу. Слава богу, в «Премии Муз-ТВ» мы действуем по другим принципам. И на конкурсе молодых исполнителей «Новая волна», который проводит компания АРС в Юрмале, деньги не берутся. Поэтому результаты часто такие непредсказуемые.

— Вы не сожалеете о том, что на «Новой волне» все же важнее не конкурсная составляющая, а тусовка курортной публики?

— А что в этом плохого? Мне приятно, что «Новая волна» встала в один ряд с другими очагами светской жизни. Новый год в Москве, зима — Куршевель, Майами, май — Арабские Эмираты, лето — Юрмала. Такая миграция бомонда. Мне приятны лица, которые я вижу на крупных планах во время трансляций из зала «Дзинтари». Конечно, это где-то ностальгия. Но конкурс ни в коем случае не подыгрывает тусовке. В конце концов, у нас звезды выступают на разогреве у молодых артистов, а не наоборот. Звезды играют в нашу игру.

— Это прекрасно, еще хотелось бы, чтобы не было такого откровенного фонограммного исполнения. У вас же ведь собираются люди, которые могут и любят работать вживую.

— Ну, вот, посмотрите, как будет в этом году. На сто процентов живого исполнения, конечно, не будет, но процентов 60 — точно.

— Во время отбора российского делегата на «Евровидение» вы сидели в жюри рядом с Ларисой Синельщиковой (глава телекомпании ВИД; супруга гендиректора «Первого канала» Константина Эрнста). Если вспомнить, какой скандал последовал за отказом «Первого» в 2004 году транслировать вашу «Песню года», то сложно допустить, что вы сели рядом случайно. Вот тут недавно газеты долго обсуждали, сядет ли Владимир Путин рядом с Юлией Тимошенко на заседании премьеров СНГ…

— Хорошая параллель, да. Я сидел в другом месте, Лариса Синельщикова предложила сесть рядом.

— То есть можно говорить о примирении между вами и «Первым каналом»?

— Да.

— Вы как голосовали?

— Я голосовал за Валерию. Во-первых, она вокально интереснее Анастасии Приходько. Во-вторых, бывшие страны СССР лучше реагировали бы на Валерию во время голосования. В-третьих, в песне Валерии был крючок — фрагмент Первого концерта Чайковского для фортепиано с оркестром. Он мог сработать, хотя мог и не сработать. Насте Приходько пока не хватает обаяния. Невозможно стать министром сразу после председателя колхоза. Ей не хватило опыта. При том что песня хитовая. Но то, что при такой мощной ротации она не стала до сих пор «Катюшей», «заслуга» Приходько. Если представить себе эту песню в исполнении Валеры Меладзе, думаю, все сложилось бы по-другому.

— Конкурс, по-вашему, меняется? Вот, например, Эндрю Ллойд Уэббер песню для английской участницы написал.

— Он, конечно, рисковал. Надо садиться в свои сани — попса все же дело молодежное. Он написал традиционную для себя песню, певица хорошо ее исполнила. Но специфика этого конкурса прежде всего в том, что Румыния голосует за Молдавию, а Молдавия — за Румынию, и им наплевать на то, что у английской певицы за роялем сидит великий Эндрю Ллойд Уэббер. И на Патрисию Каас. Она заняла восьмое место, но вы ведь понимаете, что по большому счету с ней там рядом никто не стоял. У Александра Рыбака был хороший старт, но я пока не слышал других песен. Он получил роль, посмотрим, как он ею распорядится. Он заключил контракт с российским Universal, а в России шоу-бизнес живет по своим законам. Дай бог, чтобы у него все получилось.

— Многое зависит от ключевых телевизионных начальников, конечно. Вы занимаете какой-либо пост на «Муз-ТВ»?

— У меня нет никакой должности. Я акционер на 25%.

— Но вы влияете как-то на то, что происходит на канале?

— Когда хочу, влияю.

— Большинство музыкальных каналов смещает акценты с ротации клипов на реалити-шоу, программы о знаменитостях. «Муз-ТВ» подвержено этой тенденции?

— «Муз-ТВ» остается, прежде всего, музыкальным каналом. Может быть, в ущерб заработку, прибылям.

— А всевозможные чаты, викторины с SMS — существенная подмога?

— Это не большой бизнес, это чепуха. Все-таки главный доход — это реклама. И сейчас, в кризис, ее, конечно, стало меньше.

— Всегда требует осторожности вопрос о коммерческой ротации клипов…

— Она существует. Причем она существует на всех каналах, в том числе и на MTV. И на радио есть коммерческая прокрутка песен, не буду говорить, на каком радио. Но с наступлением кризиса ее не стало больше.

— В прошлом году в разговоре со мной гендиректор российского MTV сказал, что его зрители хотят уехать из Москвы в Европу, а «Муз-ТВ» — это канал для тех, кто хочет переехать из провинции в Москву.

— С точки зрения бизнеса ничего плохого в этом нет. Возможно, такое деление имеет место. А может быть, они отчасти завышают планку. Это не то MTV, которое начинал Борис Зосимов. Тогда и отбор был жестче, и публика более тинейджерская. Многое сейчас диктует кризис, это тяжело, но не смертельно. Я думаю, все все равно выживут.

— Я встречал, кстати, параллели между вашей ролью в сегодняшнем «Муз-ТВ» и ролью господина Зосимова в российском MTV. Отец-основатель все чаще играет роль свадебного генерала.

— В моем случае это пока не так, но, кажется, я тоже в него потихонечку превращаюсь. На «Муз-ТВ» достаточно профессиональный менеджмент, возглавляемый Рубеном Оганезовым. Мне сейчас интереснее творчеством заниматься. Хотя пока приходится заниматься и конкурсом «Новая волна», и радиохолдингом. Я стремился создать законченный цикл: «АРС Рекордс», конкурс молодых исполнителей, канал «Муз-ТВ», «Премия Муз-ТВ», Love Radio и еще две станции, на телевидении —- «Горячая десятка», «Утренняя почта», «Песня года», авторское общество НААП. Конечно, у этой истории было множество недоброжелателей.

— Действия какого из недоброжелателей были решающими?

— Не хотелось бы возвращаться к этой теме. Ну и потом, я подумал: а что, мне больше всех надо, что ли? Меня сейчас больше всего занимает не борьба с конкурентами, а мои музыкальные проекты, в первую очередь работа с Дмитрием Хворостовским и Ларой Фабиан. 

— Центром этой композиции, насколько я понимаю, является компания АРС. Что в ее деятельности является наиболее прибыльным? Концерты?

— Честно ответить? Если брать компанию АРС, то хоть я и стараюсь держать ее на поверхности и мы не уволили ни одного человека, но денег в этом бизнесе нет.

— Многие состоятельные люди в последнее время пытались заняться музыкальным бизнесом, инвестировать в него.

— Не советую.

— Так а вы-то зарабатываете в музыкальном бизнесе?

— На музыке очень сложно заработать. Артистам концертирующим легче. Я шью по ночам (смеется). Если серьезно, мне, конечно, легче, у меня все же есть акции в радиобизнесе и в телекомпании.