Сегодня исполняется 120 лет со дня рождения писателя, певца природы Паустовского. Замечательны его детские рассказы, в том числе «Теплый хлеб» и «Стальное колечко», пронзительна «Мещерская сторона», глобальна и откровенна «Повесть о жизни», состоящая из шести книг. Судьба забрасывала Константина Георгиевича в разные уголки России и Украины (в нашей стране он прожил в общей сложности четверть века), и везде он оставил частичку сердца. В честь юбилея классика во многих городах пройдут выставки, в Золотом зале Одесского литературного музея наградят победителей конкурса его имени, на Рязанщине откроют тропу. «Думать, что твои писания могут изменить жизнь к лучшему, разумеется, наивно. Но писать без веры в это тоже невозможно», - считал он. Наверное, потому его произведения одинаково упоительно читали наши бабушки-дедушки, и будут это делать внуки.

«Мне повезло, что вырос на Украине»

Урожденный москвич, сын железнодорожного статистика и дочки служащего на сахарном заводе, он вместе с семьей шестилетним мальчишкой перебрался в Киев, где и окончил классическую гимназию. «Лучшим временем - порой безудержных мечтаний, увлечений и бессонных ночей - была киевская весна, ослепительная и нежная весна Украины, - вспоминал Паустовский. - Она тонула в росистой сирени, в чуть липкой первой зелени киевских садов, в запахе тополя и розовых свечах старых каштанов. В такие весны нельзя было не влюбляться в гимназисток с тяжелыми косами и не писать стихов. И я писал их без всякого удержу, по два-три в день... Мне повезло, что вырос на Украине. Ее лиризму я обязан многими сторонами своей прозы».

В последнем классе гимназии Костя написал первый рассказ, который напечатал киевский журнал «Огни». В столице Украины, Одессе и Крыму Паустовский состоялся как журналист и писатель, о чем не раз признавался в автобиографической прозе.

Не доучившись на историко-филологическом факультете Киевского университета, он перевелся в Московский - на юрфак. Обожал сидеть в трактирах, потягивая чай и наблюдая за разномастным людом. Чтобы «уйти в жизнь», поступил вожатым на московский трамвай, потом служил санитаром в поездах - как тыловом, так и полевом.

«В Юзовке исчез белый цвет»

Непоседу Костю забросило на Брянский металлургический завод в Днепропетровске - тогда Екатеринославе. А потом его в качестве наказания направили в Юзовку (теперь - Донецк), на завод Новороссийского общества, ставший впоследствии ДМЗ. Дело в том, что в марте 1916-го браковщик снарядов Паустовский, откомандированный в Таганрог на котельный завод, к месту назначения прибыл… с недельным опозданием. И хоть он был вольнонаемным, однако - служащим Главного артиллерийского управления. Учитывая, что время было военное, проштрафившегося работника, совершившего «самоволку» в Севастополь (там жила его невеста Екатерина Загорская), примерно наказали, отправив «на юзовский завод для временных работ по приемке корпусов гранат».

«В Юзовку меня послали как в ссылку», - жаловался Константин в письме Кате. И хоть встретили его в наших краях хорошо, поселив за счет завода в лучшей гостинице (таковой в то время была трехэтажная «Великобритания», которая стоит и поныне, имея статус в две звезды), поначалу будущая столица Донбасса произвела на Паустовского гнетущее впечатление.

«Дым шел не только из заводских труб. Дымили сами здания цехов. Дым был желтый, как лисья шерсть, и зловонный, как пригорелое молоко. Неправдоподобно багровое пламя качалось над жерлами доменных печей. С неба сыпалась жирная сажа. Из-за дыма и сажи в Юзовке исчез белый цвет. Всё, чему полагалось быть белым, приобретало грязный, серый цвет с желтыми разводами. Серые занавески, наволочки и простыни в гостинице, серые рубахи, наконец, вместо белых, серые лошади, кошки и собаки», - таким увидел нынешний мегаполис Паустовский, описавший свое трехнедельное пребывание в Юзовке в разделе «Повести о жизни», который называется «Гостиница «Великобритания».

А вот еще штришок: «Все улицы и дворы были засыпаны шелухой от подсолнухов. Особенно много ее накапливалось после праздников… Лузгало всё население. Редко можно было встретить местного жителя без прилипшей к подбородку подсолнечной шелухи».

Так выглядит сегодня гостиница «Великобритания», где в 1916 году жил писатель.

Условия проживания также шокировали «ссыльного»: «Я поселился в дешевом номере гостиницы «Великобритания». Стены ее были выкрашены в цвет грязного мяса. Но это владельцу гостиницы показалось скучным. Он приказал покрыть стены модной тогда декадентской росписью - белыми и лиловыми ирисами и кокетливыми головками женщин, выглядывавшими из водяных лилий. Неистребимый запах дешевой пудры, кухонного чада и лекарств стоял повсюду. Электричество горело тускло, читать при его желтушном свете было нельзя. Все кровати были продавлены, как корыта… Коридорные девушки в любое время дня и ночи «принимали гостей».

Впрочем, Паустовский описывает не только убогость Юзовки, пьянство и драки, но и неожиданное благородство, которое он открыл в, казалось, падших людях. После того, как за проститутку, заслушавшуюся стихами и отшившую назойливого клиента бутылкой по голове, собрались вступиться на суде такие же убогие, как она, люди,

Константин признался: «С этого вечера у меня что-то резко надломилось в сознании… Я перестал относиться к людям так мимолетно, как относился раньше. С тех пор понял, что надо искать каждый проблеск человечности в окружающих, как бы они ни казались нам чуждыми и неинтересными. Есть в каждом сердце струна. Она обязательно отзовется даже на слабый призыв прекрасного».

Перебравшись из «Великобритании» в чертежную комнату при снарядном цехе, где спал на деревянном диване, Паустовский засыпал под гул завода. «Было спокойно на душе от сознания, что рядом всю ночь бодрствуют сотни людей», - делился он.

Будущий писатель обожал смотреть в бессемеровском цехе, «как из исполинских вращающихся печей, похожих на стальные груши высотой в три этажа, льется расплавленная сталь». По ночам ходил смотреть на выпуск чугуна из доменных печей. Да и вообще влюбился в завод, где «всё вокруг гремело, скрежетало, лязгало, свистело паром, дымило, сыпало искрами, ухало и звенело».

«Теперь от прошлой Юзовки не осталось и следа. На ее месте вырос благоустроенный город», - писал Паустовский. Жаль, что он больше здесь так и не побывал. Впрочем, классик навсегда остался в столице шахтерского края - одна из улиц в Буденновском районе названа его именем.

Соприкоснулся с Мариуполем

Летом того же 1916 года Паустовский и Загорская возвращались из Таганрога в Москву. Их путь пролегал через Мариуполь, который Константин Григорьевич описал так: «Синие барки, лавчонки, город на горах. Церковь. По крутому спуску - к базару. Черешни. Полу-Юзовка, полу-Екатеринослав». Более подробно он рассмотрел Мариуполь в июле 1924 года, когда, будучи сотрудником журнала «30 дней», был командирован в ряд портов Азовского и Черного морей.

В мариупольском очерке «Степная станица» Паустовский описывает «ветры, пески, вкрадчивые голоса украинок, а вдалеке - обширный порт, жирный от антрацита». «Подлинное ощущение моря существует там, где морские запахи окрепли на длительной и чистой жаре. К примеру, в Ялте этих запахов почти нет. Там прибой пахнет размякшими окурками и мандариновыми корками», - делится автор, уверенный, что по-настоящему пахнет морем только в таких портах, как Керчь, Новороссийск, Феодосия, Мариуполь или Скадовск.

А еще Мариуполь нашел краткое отражение в раннем романе Паустовского «Блистающие облака». Его герой, капитан дальнего плавания Кравченко, - уроженец нашего приморского города. «Перед приездом в Москву он был начальником Мариупольского порта. Там с обычной прямолинейностью вывел кого-то на чистую воду, ввел суровые корабельные порядки, перегнул палку и был убран за недостаток дипломатического такта», - писал Константин Георгиевич.

Он прожил яркую, насыщенную жизнь. Во время революции работал репортером в газетах, «не спал и не ел, носился по митингам». Когда началась гражданская война, на просторах Украины был призван сначала в петлюровские войска, потом в Красную Армию - в караульный полк, набранный из бывших махновцев. Два года жил в Одессе, где работал в газете «Моряк» и дружил с Бабелем. В Москве трудился редактором РОСТа, во время Великой Отечественной войны был военным корреспондентом на Южном фронте. Писатель болел бронхиальной астмой, поэтому много времени проводил в Крыму.

Паустовский был трижды женат, чуть не получил Нобелевскую премию. Умер он в 78 лет в Москве. А похоронен, согласно завещанию, на городском кладбище в любимой Тарусе (Калужская обл.), где провел последние 13 лет жизни.

Главное - рыбалка

Паустовский не просто любил рыбачить - он умел это делать. Часто рассказывал, как жил вместе с Юрием Смоличем на берегу Днепра и удил на хуторе Плюты в сорока километрах от Киева. Настоящим шедевром считаются три небольших рассказа, объединенных под общим названием «Памяти Аксакова. Рыболовные заметки». Есть там штрихи, посвященные и ужению по-одесски в бескрайнем и прекрасном Черном море. «Если кто-нибудь скажет мне, что мои книги ему не нравятся, я не обижусь. Одному нравится одно, другому совсем иное - тут ничего не поделаешь. Но если какой-нибудь задира скажет, что я не умею ловить рыбу, я долго ему этого не прощу», - уверял Паустовский.