О братьях наших меньших в прифронтовой зоне

Война причинила страдания не только человеку. Так, на сельском погосте в одной могиле упокоились 82-летняя пенсионерка и её любимица кошка, которых сразило одним осколком. Однако это вовсе не означает, что на земле донецкой воцарились мрак и безнадёга. Жители прифронтовой зоны сохранили сострадание к братьям меньшим и даже находят светлое в общении и ними.

Грачи прифронтовые

Прифронтовые грачи. 

Грачи, как и цепные псы, надвигающуюся опасность угадывают раньше мирных обывателей. Если среди ночи за городской околицей раздалось возмущённое карканье, будь уверен - птицы услышали лязг досылаемых в казенники унитаров.

Правда, сами военные с давних пор стороной обходят чёрные тополя на месте слияния малой речушки и безымянного ручья, где ночуют пернатые. Меры предосторожности были введены после того, как водитель-механик припаркованной в тополиной роще Б№1 решил поздним вечером прогреть двигатель. В результате экипаж панцерника весь последующий день соскабливал с брони ядовитые потёки.

Страдающие медвежьей болезнью птицы отучили домохозяек оставлять на ночь вывешенное для просушки бельё. А всё потому, что при близких разрывах

фугасов те покидают ночлег и до самого утра кружат над городом.

Они густо укрывают гуано крыши домов и приводят в шок припоздавших прохожих. Я сам однажды чуть не распластался на тротуаре, когда над головой раздался густой шум. Такой обычно сопровождает летящие стаей реактивные снаряды.

Впрочем, бомбардировки иногда делают доброе дело. Стоит парочке фугасов разворошить городскую свалку, как грачи стремглав мчатся туда, где можно полакомиться контуженными опарышами.

Правда, за удовольствие приходится платить. Бывает и так, что мины накрывают пирующих грачей и тогда перья траурным крепом устилают опалённую землю.

Поминальное яблочко

Погосты первопроходцев Дикого поля чем-то напоминают протянутые за подаянием ладони нищих. Оплывшие могильные холмики похожи на пропитанные хронической грязью мозоли, а обесцвеченная ненастьем полынь кажется бахромой изношенных рубах.

Однако мне нечем осчастливить протянутые ладони. Поэтому в душе зарождается чувство беспомощности и вины перед рублеными из ноздреватого песчаника крестами.

Они безвозвратно увязли в скудной почве и обросли лишайниками. Но если потревожить перчаткой их многовековой покой, обнажаются древнегреческие письмена.

Прошу своего 85-летнего поводыря Христофора перевести содержание эпитафий, однако старец виновато пожал плечами:

- Всего две зимы в школу ходил. Язык предков понимаю, могу объясниться, а вот читать - не обучен.

- В таком случае ответьте, что побудило вас похоронить супругу на заброшенном погосте?

- Чего ей среди чужих лежать... Здесь все свои, начиная с прадеда Ставра, который сто два года прожил на белом свете. А вот и могилка моей жены Доры. И Соньки...

Захоронения эллинов легко угадываемы по каменным домикам у основания крестов. Только у последнего пристанища двух близких Христофору душ он поновее. И свеча в нём горит беспокойнее. Наверное, её огонёк тревожит дыхание поводыря. Опустив в убитую заморозками кладбищенскую траву правое колено, он очищает фаянсовую тарелку от прилипшего яблочка.

- Сильно они этот фрукт уважали, - молвил старец, выкладывая на тарелку добытое из холщовой сумки новое яблочко. - Пока зубы имели - грызли, а когда высыпались - употребляли пропущенное через тёрку.

Кто такая Сонька, мне известно. Трёхцветная кошка, которая четверть века тенью ходила за хозяйкой. В магазин, на огород, к колодцу.

- Когда у крыльца разорвался снаряд, - продолжает повествование Христофор, Дора штопала в кресле шерстяной носок, а Сонька, как обычно, дремала у неё на коленях. Их так и убило одним осколком... Потом дочь-богомолка меня язычником обозвала. А я решил на своём настоять. Не захотел разлучать Дору с Сонькой. Прожили вместе до выпадения зубов, пусть вместе и в могиле будут.

Поднявшись с колена, старец добывает из той же холщовой сумки заткнутую резиновой пробкой поллитровку.

- Сельский батюшка против того, - добавляет он, - чтобы поминки устраивать на кладбище. И за Соньку меня отчитал. Нельзя, говорит, с животным в одной

могиле лежать. Нечистые они. Но я думаю, что прав не он, а Господь, который поселил на земли бок о бок человека и зверя.

Отворите белке форточку

К трезвым приходят нормальные белки. 

Егерь Антон считает белку самым симпатичным обитателем Донецкого кряжа:

- Ореховая соня, - говорит он, - тоже сплошное очарование. Но это крайне редкий и осторожный зверёк. Могу поимённо назвать земляков, которым посчастливилось узреть его. А я сам лишь однажды повстречался с ним. Да и то не берусь утверждать, что не спутал с хорьком-перевязкой. Мелькнуло что-то рыжеватое в зарослях лещины и тут же испарилось.

Если ореховая соня - абориген Донецкого кряжа, то белка - новосёл чистой воды. По рассказам, пришла с Волновахского водораздела, точнее - из Великоанадольского лесничества, куда её поселили хозяева Форест-парка, этого пристанища денежных мешков.

Невольно вспомнилась одна забавная история. Произошла она, как мне помнится, в Старобешево, до садов которого расширила белка ареал обитания. Возвращается муж домой и радостно сообщает жене, что увидел в парке шуструю белку.

- Судя по запаху, - ответила женщина, - ты шёл через Забегаловку. Белочки уже к нему, выпивохе, стали являться...

Антон, наоборот, знакомство с белкой афишировать не стеснялся. Тем более, сразу не разобрал, что за существо выкатилось из открытой форточки летней кухни. Однако сомнения вскоре рассеялись.

- Я так и оставил форточку открытой, - продолжает егерь. - А сам устроил наблюдательный пост у окна жениной спальни. Очень уж захотелось увидеть нахала, который таскает орешки лещины из лукошка, что за печкой стояло.

И вот, где-то в начале девятого утра, заметил на каштане у калитки белку. Внимательно осмотрела двор, потом спустилась на садовую дорожку и через полторы минуты скрылась в летней кухне. Простоял я у окна около получаса. И за это время белка сделала более десяти рейсов. Значит, гнездо её находилось где-то поблизости.

Однако Антон не стал искать жилище нахлебницы. Из справочной литературы знал, что белка болезненно реагирует на вторжение человека в её владения. Может обидеться и бросить все свои запасы.

Сам зверёк, похоже, угрызениями совести не страдал. Он продолжал совершать грабительские набеги до тех пор, пока лукошко не опустело. А вместе с ним и пластиковый тазик, приспособленный для хранения сухофруктов.

- Жена, - рассмеялся егерь, - долгое время недоумевала: куда подевались орешки с сухофруктами. А когда я, наконец, признался, слегка психанула. Нет, не из-за пропажи: «Мне, - говорит, - может быть, тоже было бы интересно поглядеть, как белка через форточку шастает. Я ведь её только по телевизору видела». «Ладно, - отвечаю, - не последняя зима впереди. К следующей заготовим орешков и сухофруктов на себя и на белку. Коль поняла, что в этом доме имеется угощение, далеко не уйдёт».

Скандальные окурки

Вот она - виновница скандала.

Как утверждает водитель нашей мобильной группы Вольдемар, на усадьбе его тёщи бабушки Любы завелась нечистая сила.

- Тёщенька просто помешана на чистоте, - пожаловался бессменный кормчий. - Стоит паре снежинок упасть на крыльцо, как она хватается за веник. А тут не снежинки, целые россыпи окурков. Понимаешь, приспособил под пепельницу пивную жестянку. Посудина вместительная, на полгода хватит. Но не прошло и недели, как тёщенька скандал подняла: «Ты чего окурки мимо кидаешь? Наверное, нравится, что старая дура с утра до ночи с веником горбатится?».

Оскорблённый до глубин шофёрской души беспочвенными подозрениями, Вольдемар проверил - не прохудилось ли дно жестянки, и достаточно ли прочно крепится она к сиреневой ветке. Увы, дно оказалось на месте, а опрокинуть посудину было не под силу кошке или хилому зюйд-весту.

- Чтобы не злить тёщу, - продолжает водитель, - начал складировать окурки в трубу, к которой оттяжка антенны привязана. Думал, до конца моих дней будет, куда девать отходы табачной промышленности.

Увы, выждав десяток дней, нечистая сила вновь принялась за старое. Об этом прискорбном факте не без злорадства в голосе сообщила бабушка Люба:

- Ещё раз увижу разбросанные по двору или огороду окурки, лишу вишнёвого пирога и чарки, - пригрозила она.

- Пусть вам больше достанется, - вконец разобиделся зять. - Только у меня имеются подозрения, что вы сами опрокинули жестянку и теперь выковыриваете бычки. Так сказать, чтобы найти повод для наложения на мою скромную персону продуктовых санкций.

- После такого резкого заявления скандал едва не выплеснулся за пределы усадьбы. Но здесь, к счастью, подал голос самый младший член семьи восьмилетний Артём:

- Деда, - молвил паренёк, - ты напрасно на прабабушку Любу наехал. Это не она, синичка окурки из трубы выковыривает. Сам видел... Как зачем? Я так думаю, что рассматривает трубу в качестве объекта, где весной гнёздышко можно свить. А там, где банка, кормушка раньше висела…

Правоту Артёма подтвердил наш научный консультант, директор заповедника «Каменные могилы» Виктор Сиренко.

- Однажды наши егеря, - рассказал он, - решив утеплить конюшню, забили паклей отверстия под крышей. Но к вечеру результат их работы уже валялся

внизу. Пришлось всё переделывать заодно. А чтобы хулиганки успокоились, развесили по периметру конюшни синичкины домики. Посоветуй Вольдемару поступить таким же образом. А заодно пусть вернёт на место кормушку.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.