Донецк и Луганск уже не будут промышленными центрами - судьба региона будет зависеть от Киева

Аннексия Крыма стала фактором мобилизации материковых областей Украины. После этого в стране начали формироваться новые социальные договоры. Весной 2014 года Украина начала ускоренными темпами договариваться о самой себе, о модели социального общежития, о распределении ролей внутри государства, о роли самого государства и том, какие институты ему нужны, а какие – нет, пишет 1492news.com.

Этот диалог непрост и болезнен, но раньше он попросту был заблокирован. На фоне двух прошлых десятилетий это выглядит как реальный исторический шанс, реализовав который Украина станет государством, способным "переварить" даже те регионы, которые долгое время находились под влиянием российской пропаганды.

И если Украина его не упустит, то именно Киев сможет определять условия, на которых будет происходить возвращение утраченных в 2014 году территорий. Вдобавок – и сами эти территории будут сильно отличаться от того, какими они были в предвоенном 2013-ом году.

Те же Донецк и Луганск уже не будут промышленными центрами. Те, кто уехал оттуда – вряд ли вернутся. Мы по привычке называем их "дончанами" и "луганчанами", но надо быть честными: это новые киевляне, львовяне, одесситы и харьковчане. Уже сейчас по статистике 40% этих людей не намерены ехать домой даже в случае возвращения Донбасса. И с каждым месяцем этот процент будет лишь расти. Потому что дети, работа, социальные связи и прочее "пускание корней".

Индустриальный потенциал региона спилен на металлолом, вывезен в Россию или попросту уничтожен войной. И тут тоже надо быть честными: сам по себе Киев никогда бы не решился претендовать на лавры Маргарет Тэтчер, нашедшей в себе смелость закрыть убыточные британские шахты в середине 80-х годов.

Если бы не война – советский индустриальный монстр продолжал бы жить во всем своем неэффективно-монументальном великолепии. За Киев всю грязную работу сделала Москва, уничтожившая одни предприятия и вывезшая другие.

Промышленность "кончилась", значительная часть населения уехала. Тех, кого называли "донецкими элитами" – маргинализированы, равно как и их повестка.

Судьба региона будет зависеть только, и исключительно, от Киева. И лучшее, что может сделать столица – придумать стратегию поведения с территориями, которые оказались полем боя. Чтобы затем эту стратегию навязать региону.

И точно такую же политику придется готовить и по Крыму. Причем с Крымом, одновременно, будет и легче и тяжелее. Легче – благодаря тому, что на полуострове не лилась кровь. Та самая, что сакрализует любое противостояние. Не стоят в сервантах сотни фотографий с траурными уголками, не растут безотцовщина, чьи родители поддались на призывы заработать на войне. А сложнее будет из-за того, что Россия Владимира Путина будет держаться за Крым до последнего. И любая дискуссия о судьбе полуострова станет возможна лишь после смены нынешней архитектуры власти в России. А это означает очень и очень многое. Например то, что экономика России в коллапсе, что кризис находится на грани выхода из-под контроля, что ради спасения собственного настоящего и будущего элиты готовы идти на любые компромиссы. Или что эти элиты и вовсе перестают контролировать окраины собственной страны – просто потому, что при любых других сценариях смена архитектуры власти в России вряд ли произойдет.

И в этой ситуации Крым будет дезориентирован – как оказался дезориентирован Донбасс, мечтавший об СССР, а получивший вместо этого Сомали. И в этот момент вновь произойдет разграничение ядерных сторонников России и тех, кто просто жаждет стабильности и прогнозируемости. И потому стабильность и прогнозируемость станет первым, что пообещает первый украинский политик, который приедет в Крым после смены флагов. Если эта фраза не будет актуальной, то приехать на полуостров украинскому политику попросту не удастся.