80 лет назад, 24 февраля 1932 года, родилась знаменитая советская певица Майя Кристалинская. Она была светлой, мечтательной, хрупкой. Без вокальной и артистической школы, с негромким, чуть хрипловатым, но потрясающе Настоящим голосом и душой - нараспах.

Арканов и фестиваль

Москвичка Майя сначала занималась в детском хоровом коллективе Народного ансамбля песни и танца Центрального дома детей железнодорожников, которым руководил Семен Дунаевский, брат известного композитора Исаака. Но поначалу связала свою жизнь вовсе не с музыкой, а с самолетами. Много позже она исполнит изу­мительную песню «Нежность», где будут строки:

«Опустела без тебя земля...
Если можешь, прилетай
                             скорей».

Закончив школу, Кристалинская поступила в Московский авиационный институт. И после, работая в Новосибирске на заводе им. Чкалова, в конструкторском бюро Яковлева, сама приложила руку к созданию крылатых машин, уносящих любимых вдаль…

Лишь в 25 лет Майя начала набирать свою высоту. Она стала лауреатом Московского международного фестиваля молодежи и студентов, на котором выступала с самодеятельным ансамблем «Первые шаги» под руководством Юрия Саульского. Репетировали в Центральном доме работников искусств. Именно там с ней будут прощаться в 85-м…

Начинающая певица вышла замуж за врача, будущего писателя-сатирика Аркадия Арканова, с которым познакомилась незадолго до фестиваля. Но брак распался через семь месяцев. А вот с эстрадой Кристалинская оказалась повенчана до конца жизни… Естественно, КБ она сделала ручкой.

Плакала от «Нежности»

Несмотря на то, что выступление «Первого шага» разгромили в газете «Советская культура» музыкальный консерватор Кабалевский и джазмен Цфасман (явно усмотрев в юных музыкантах серьезных конкурентов), Майю взяли солисткой в оркестр под управлением Олега Лундстрема. Но в нем она не задержалась. Уже через полгода Кристалинскую уволили «по сокращению штатов».  

Популярность догнала  Майю в 60-м, когда она записала пластинку с песней Маши из кинофильма «Жажда».

«Ночь была с ливнями
И трава в росе,
Про меня «счастливая»
Говорили все…», -

распевали тогда вслед за ней многие женщины Союза. А семь миллионов пластинок с «Мы с тобой два берега у одной реки» разлетелись, как листья по ветру. Кристалинскую тут же пригласил к себе соперник Лундстрема, руководитель еще одного именитого джаз-оркестра Эдди Рознер.

Она подкупала проникновенным исполнением, умением не просто прожить песню на сцене, но и заставить весь зал сделать это вместе с ней. Без лишних жестов, без метания от кулисы к кулисе и уж, конечно, без подтанцовки. Шоу не требовалось - достаточно было искренности и низкого, завораживающего голоса. И каждый из слушателей был уверен: Майя обращается именно к нему. И верил ей. В этом она была сходна с Марком Бернесом, который также не имел музыкального образования, зато умел найти ключик к сердцам людей. Кстати, Кристалинская и Бернес в 1964 году вместе гастролировали в Польше. И остались очень довольны друг другом и оказанным им приемом.

В 66-м Майя была признана лучшей эстрадной певицей СССР. Во многом благодаря удивительно чувственной, пронзительной «Нежности», записанной в том же году (она звучит и в замечательном фильме «Три тополя на Плющихе»). Музредактор Центрального телевидения Чермен Касаев вспоминал, что при прослушивании уже записанной фонограммы Криталинская плакала - настолько ее саму поразила эта песня, ставшая визитной карточкой.

В ее исполнении народу также полюбились: «А снег идет», «Я тебя подожду», «Царевна Несмеяна», «А у нас во дворе»… А еще она одной из первых исполнила на эстраде «Песенку об Арбате» Булата Окуджавы, звучавшую до этого только в магнитофонных записях.

Пой, Майя!

На взлете Кристалинскую жестко срезала злодейка-судьба. Майе было всего 29, когда врачи обнаружили у нее рак лимфатических узлов. Она прошла тяжелый курс лечения, после которого выходила на сцену с косынкой на шее, чтобы скрыть следы болезни. Глаза стали печальнее, как и песни. Детей она иметь не могла. Но волшебный голос сохранила… А московские модницы, копируя Майю, маскирующую следы от облучения, тоже начали завязывать на шее косыночки.

В начале 70-х после песни «В нашем городе дождь» на новогоднем «Голубом огоньке» руководство Гостелерадио обвинило певицу в… пропаганде грусти. После этого по телевидению ее практически перестали показывать. Говорят, во многом дело в антисемитизме рулевого ТВ Сергея Лапина. Папа Майи был евреем, мать - русская, а Кристалинская, оформляя паспорт, как это было принято у советских людей, записала национальность «по отцу»…

Что помогало держаться? Конечно, любовь зрителей. И главного в ее жизни человека - архитектора Эдуарда Барклая, с которым прожила почти 20 лет, до самой его смерти. И именно с подачи супруга она поменяла имидж: перестала выходить в костюмах и с косынкой на шее, перейдя на платья с высоким воротником.

Январь 1978-го. Эдуард Барклай и Майя Кристалинская в Центральном доме работников искусств, где начиналась ее карьера и где в 85-м с ней будут прощаться навсегда.

Она много гастролировала и в Союзе, и за рубежом - в ГДР, Болгарии, Чехословакии, Румынии, Венгрии, Финляндии. Немало песен исполнила на иностранных языках, стараясь донести их до как можно большего количества слушателей. Однажды на Всесоюзное радио из Бухареста пришло письмо, в которое была вложена вырезка из румынской газеты с отрывком из поэмы «Пой, Майя!». Молодой поэт Марин Янку Николас, прикованный к постели, выражал певице, десятилетия сражающейся с онкологией (рецидивы то и дело загоняли ее в клинику, где ждали химиотерапия, тяжелые для организма лекарства), благодарность за ее песни, помогающие ему бороться с тяжелым недугом.

«Эхом нашей юности была она»

В последние годы жизни она переводила с немецкого книгу Марлен Дитрих «Размышления». Но та увидела свет уже после смерти Майи Владимировны.

Не стало певицы 19 июня 1985-го, спустя ровно год после похорон мужа, умершего от сахарного диабета. Когда он ушел, свет для нее померк, а земля, как в «Нежности», - опустела… Майя, выходившая за Эдуарда со словами «Я могу умереть в любой момент», подумать не могла, что он, баловавший ее изысканными блюдами своего приготовления, носивший на руках, следивший, чтобы она вовремя принимала лекарства, покинет этот мир раньше.

- Когда после кончины Эдика Барклая мы встретились с Майей на дне рождения у Чермена Касаева, я понял, что она от нас уходит. Тихо, скромно подошла ко мне, и я увидел ее исколотые руки: они дрожали, - вспоминал наш земляк Иосиф Кобзон. - Позже я настоял, чтобы она выступила со мной на авторском вечере Льва Ошанина в Колонном зале. Мы исполнили песню «Я тебя подожду» из нашего «Дворового цикла». Это было наше последнее свидание на сцене. Вскоре она слегла. Я приехал к ней в больницу. Жутко, конечно, было смотреть на нее. Она очень хотела надписать мне свою новую пластинку, но делать это ей было трудно. Я сказал: «Майюшка, ну чего ты мучаешься? Вот поправишься и надпишешь. Я в тебя верю, вся страна тебя ждет». Она заплакала и тихо сказала: «Нет, Иосиф». Потом я вышел за дверь и тоже расплакался…

Она быстро сдавала. Вскоре после очередного сеанса облучения ухудшилась речь, плохо стали двигаться правая рука и нога. Наконец, наступило самое страшное для певицы - Майя потеряла голос. Набирая номер знакомых, она тихо плакала в трубку… В июне Кристалинская была помещена в реанимационное отделение Боткинской больницы, где и умерла.

Похоронена Майя Владимировна на Донском кладбище в Москве. На ее могиле написано: «Ты не ушла, ты просто вышла, вернешься - и опять споешь». И она продолжает петь (многие шлягеры в исполнении Кристалинской усиленно качают из Интернета) - поистине народная, хоть звания этого от властей так и не дождалась…

Роберт Рождественский написал потрясающее стихотворение на ее уход. Такое же настоящее, честное, какой была она:

Хоронили Майю
                  Кристалинскую.
С ней в ЦДРИ прощались.
                   Ровно в полдень.
Столько взбудораженной
                             милиции
На ее концертах я не помню.
И подобное столпотворение
Никогда не настигало Майю.
Перед гробом в нервном
                       исступлении
Колыхалась очередь немая...
В жизни Майя не была
                           особенной,
Не была кумиром.
Просто пела. За столом
и на концертах собственных
Пела, как могла. И как умела.
Невосславленна
                    и небалованна,
Шла от песни к песне,
                     как по вехам...
Эхом нашей юности была
                                    она.
Тихим эхом.
            Добрым-добрым эхом.
Если б публика
                 с такою жаждой
И с таким волнением
                          истошным
На ее концерт пришла однажды,
Майя прожила б гораздо
                               дольше.

Дала Мартынову путевку в известность

Именно Майя Владимировна поспособствовала тому, чтобы Евгений Мартынов, окончивший музучилище в Артемовске, а также нынешнюю Донецкую консерваторию им. Прокофьева (по классу кларнета) и некоторое время руководивший эстрадным оркестром Донецкого Всесоюзного научно-исследовательского института взрывоопасного оборудования, пробился на вершину советской эстрады. Когда он с рекомендательным письмом от дирижера приехал в Москву к Кристалинской, та очень тепло приняла нашего земляка. И направила «хорошо поющего композитора» в Росконцерт, предварительно сделав ему самую лестную рекомендацию. Вскоре он уже поехал на первые гастроли, стал одним из ведущих исполнителей, да и сам подарил немало шедевров Софии Ротару, Иосифу Кобзону, Анне Герман, Вадиму Мулерману и многим другим.