Свиданье с дриадами Донецкого кряжа

Наши пращуры были явно не дураки. Хотя и поклонялись лесному пню, однако разбивали лбы не по причине скудного умишка, а замаливали грехи перед матушкой-природой. Дескать: «Извини за потраву. Мы бы вовек не подняли руку на росшую здесь берёзу, да больно уж зябко по ночам в сырой пещере».

А чтобы окончательно загладить вину, сочиняли легенды о живущих в берёзах и ясенях волшебных существах. Но, может, и не сочиняли, может быть, дриады, действительно, таятся в каждом дереве. Ведь далёкие предки умели видеть и слышать то, что стало недоступным продвинутым потомкам.

Обитель легенд Донецкого кряжа.

Нимфа прибрежной ивы

Дриада раскудрявой ивы.

Впрочем, цивилизованные земляне всё же ухитрились сохранить крупицы истинного восприятия природы. Более того, существуют методички (не станем касаться их научной ценности), которые рекомендуют, с каким именно деревом следует дружить тому или иному человеку.

Например, моя коллега, которую друзья-товарищи именуют почтительно «Ваша Светлость», утверждает, что если прислониться щекой к шершавому стволу прибрежной ивы, сразу душа преисполняется светлым умиротворением.

- Зато, - смеется коллега, - дуб угнетает своей суровостью. Патриарх дубрав донецких величественно прекрасен. Но лично мне от его величия делается зябко. Другое дело - ива или берёзка. И если бы мне предложили занять свободное местечко в излучающих тепло деревьях, я бы, наверное, согласилась.

Что ж, думаю, против такой обаятельной нимфы никто возражать не станет.

Неприступны берега, непокорны реки

Даже нимфы обходят топляки стороной.

Речушки Донецкого кряжа чрезвычайно пугливы. Они прячутся от человеческого взгляда в байрачных лесах точно так же, как и загадочная обитательница здешних мест - ореховая соня.

Берега Крынки, Севастьянки, Малой Шишовочки труднопроходимы. Особенно летом, когда начинает злобствовать репейничковая липучка, горше которой может быть только коварное изобретение бога войны Марса - спираль Бруно.

Имеется здесь и другая разновидность опасности - дикие кабаны. Они очень не любят, когда им в жару кто-то мешает наслаждаться грязевыми ваннами.

Остаётся единственный для обследования живописных берегов приемлемый маршрут - водный. Однако и он заперт. Моя лодка успешно прошла по Миусу, Кальмиусу, Северскому Донцу, Волчьей, Самаре, Днепру, но малые реки Донецкого кряжа ей так и не покорились. Здесь столько упавших в воду топляков-деревьев, что их стороной обходят даже быстроногие триады. Наверное, опасаются изорвать сотканную из зелёной листвы одежду.

Раскольничий скит освещают лучины

Сосен-крымчанок суровые лики.

Лесоводы Донецкого кряжа жалуются на массовое усыхание сосны европейской. Зато крымская её разновидность обрела свою вторую родину. Особенно она блаженствует на склонах холмов, почвы которых сдобрены отложениями плескавшегося в этих краях за миллионы лет до Рождества Христова первобытного моря.

Разбежавшиеся по опушкам и полянкам крымчанки сродни нарядным купчихам. Зато в глубине, где теснота и полумрак, они больше напоминают старух из раскольничьего скита. Суровые лики древнего письма, густое, как прудовая тина, безмолвие. И вообще, здесь даже солнечные лучи кажутся чадными лучинами.

Уступи ближнему место под солнцем

Всяк живое тянется к солнцу.

В лесу тоже своя иерархия. Каждое дерево сражается за место под солнцем и персональную пядь земли. Столетний дуб-волчара ни за какие коврижки не подпустит на шаг себе подобного. А если сеянец-глупыш случайно забредёт во владения, раздавит могучей тенью.

Впрочем, бывают и исключения. Упавшее вместе с шишкой с кроны сосны-крымчанки семечко проросло у материнского подножья. И, к счастью, не было отторгнуто. Только молодой сосенке пришлось изо всех сил тянуться вверх, забыв о нарядах, в которых щеголяют её сверстницы с солнечной полянки.

Однако не беда. Выросла, стала вровень с родительницей, которая теперь заботливо оберегает от ветродуев анемичное тело дочери. Так и живут теперь рука об руку, деля место под солнцем и на земле.

У русалок и дриад один общий дом

Мангры реки Крынка.

С берегов Крынки мысленно перенёсся в мангровые заросли поблизости Сен-Фугеоса, куда нас, троих мореходов, возили на экскурсию. Добирались мы в места диковинные на валком челне, которым управлял ярко выраженный потомок флибустьеров.

- Не правда ли, что мангры похожи на смрадный сон параноика? - спросила наш гид, выпускница МГУ Паула. - Но зрелище потрясающее...

Конечно, байрачному лесу далеко до мангровых зарослей, которые по причине отливных явлений вынуждены существовать на высоченных корнях-подпорках. Но сходство я, всё-таки, обнаружил. А заодно выяснил, что приливы с отливами бывают и в пойме Крынки.

- Стоящая выше по течению электростанция, - объяснил местный фермер Володя, - периодически сбрасывает лишнюю воду. Вот местная растительность и приспособилась. А вообще, думаю, наша природа будет краше мангровых зарослей. И ездить за тридевять морей не надо, и воздух почище.

Я не стал возражать против столь категоричного заявления. Всё-таки, каждому кулику своё болото милее. Лишь подумал о том - не ссорятся ли друг с дружкой русалки и дриады, которые живут в общем доме?

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.