Кто сказал, что старость не в радость? Достижение пенсионного возраста не следует отождествлять с жизненным финалом.

Это весьма успешно  доказали многие мои знакомые, в том числе отставной ветврач из села Доля Волновахского района Леонид Лазаревич Селютин, докучаевцы Алексей Николаевич Михеев, Владимир Алексеевич Коновалов и  многие-многие другие,  знакомством с которыми  я обязан своей профессии и судьбе. Итак...

Полуночный теремок

Лазаревича привезли под утро с сильнейшим кровотечением язвы в мою палату и положили так бережно на соседнюю койку, что я даже не проснулся. А ведь, судя по лицу, этого человека разрывала адская боль.  И вообще, вел он себя в высшей степени деликатно,  ни  разу не побеспокоил сопалатников стоном и даже не отругал сестричку, застрявшую где-то в больничных шхерах с обещанной «уткой».

Но дело не в  этом. Под вечер следующего дня новый сосед попросил дочь Елену принести пятнадцать коробок спичек, что привело остальных в некоторое недоумение.

- А не спрыгнул ли наш дед с катушек? - предположил в курилке самый молодой  сопалатник. - Чего доброго, этот пироман  пожар устроит.

Пожар Лазаревич не устроил.  Он просто за одну ночь построил из спичек теремок на манер хором времен Иоанна Грозного.

- Вот, - смущенно ответил он на наши вопрошающие взоры. - Язва спать не  дает, так я решил отвлечься.

После выписки я дважды навещал Леонида Лазаревича  и убедился, что он не относится к категории домоседов. А все по вине односельчан, которые не считают,  что ветврач ушел на пенсию. И в то же время усадьбу  бывшего сопалатника нельзя назвать неухоженной. Домишко небольшой, но стены снаружи украшены картинами по штукатурке, в комнатах те же картины,  только уже на холстах и просто картоне. Не рериховская школа, конечно, но к  душе прилегает.

- Не винцо же пить и в домино играть, - смеется хозяин. - В такие годы главное - чтобы руки и душа находились при деле. А коль так, то досрочно не засохнешь...

Не так давно я получил от Лазаревича письмо. Дескать, «жив, здоров, соорудил из спичек царский терем для редакции вашей газеты,  которую читаю уже сорок  лет. Приезжайте, заберите».

В качестве ответного подарка Леониду Лазаревичу Селютину вручена летопись газеты  «Донбасс».

Беломраморная искра

Алексей Николаевич Михеев в Докучаевске считается такой же достопримечательностью,  как городской фонтан или зоопарк, куда везут детвору даже из областного центра. Всю свою трудовую деятельность инвалид войны посвятил наладке швейных машинок, по мере сил помогая супруге вести домашние дела. И, подобно многим другим, готов был считать счеты с жизнью законченными. Однажды подобрал бракованный кусок белого мрамора и тайком от домочадцев начал сооружать собственное надгробье.

Однако небеса распорядись иначе - беломраморный кусок раскололся на две неровные части. «Не пропадать же добру, - решил увечный воин и вырезал... бюст жены.

Впоследствии  даже искушенные знатоки разводили руками. Как человек,  никогда не державший в руках резец скульптора, смог сделать безукоризненную вещь? Параллельно со скульптурой Михеев решил еще освоить  «специальность» портретиста. Сколотил подрамник, натянул кусок старой материи, годящейся исключительно для протирания пыли, загрунтовал, и на исходе третьего дня первый портрет был готов.

Ситуация явно попахивала чертовщинкой. Однако, на мой взгляд, все объясняется значительно проще.

Лично я считаю, что каждый приходит в этот мир с искрой Божьей в душе. Вот только обстоятельства порой складываются таким образом, что эта искра не всегда дает о себе знать. Один зальет ее вином, другой потеряет в житейской сутолоке,  третий... Ну скажите на милость, разве мог русский парнишка Алексей, которому с семи  лет пришлось тянуть лямку пахаря, подозревать, что на свете существуют полотна Тициана или  скульптуры Микеланджело?

Война, тяжелое ранение, инвалидность, мысли о том, как прокормить семью - все это, казалось, навсегда похоронило искру Божью. Но она дождалась своего, стоило куску  белого мрамора расколоться на  две части... 

Что ж, возразите вы,  самое стариковское занятие - шуршать резцом да малевать портреты. Ан нет, уважаемые, ошибаетесь. Михеев,  пожалуй,  заткнет за пояс иного здоровяка младых лет.

Сомневаетесь? Ну, в таком случае  приведу выписку из медицинского журнала обследования граждан, совершивших прыжок с парашютом:  «Михеев А.Н. Возраст - 75 лет. Давление до прыжка - 120 на 86, после прыжка - 120 на 80». Что, съели?

В прошлую субботу Алексей Николаевич доказал себе и землякам,  что возраст  действительно не является помехой. Пройдя краткий курс обучения, спрыгнул с трехметровой вышки в воду крытого бассейна. На вопросы о самочувствии был дан краткий, но исчерпывавший ответ:

 - Жаль, что здесь нет сооружения повыше.

Господни огурчики

О Владимире Алексеевиче Коновалове один уважаемый в городе человек сказал:   «Я - инженер по образованию,  он - инженер от Бога». Но нас сейчас интересует не производственная деятельность, а так называемый заслуженный отдых. Правда, персонально  для Коновалова, тоже увечного воина, отдых в обычном понимании этого слова так и не наступил.

Как и прежде, он часами просиживал в технической библиотеке, все время кого-то консультировал, что-то налаживал. Последнее время, насколько помнится,  Алексеевич пытался разрешить проблему подъема горной массы из карьеров с наименьшими затратами.

- Вот, гляди, - горячился он, рисуя на ватмане зигзаги, - это серпантин,  на котором гробятся карьерные самосвалы и люди. А если  сделать наклонный подъемник,  то БелАЗы прослужат вдвое дольше. Настолько же сократится расход солярки.

В серпантинах я разбираюсь неважно, зато смог по достоинству оценить старого партизана как строителя и огородника. Дом возводился для единственной дочери без предварительных накоплений, по принципу: «Если денег ни шиша, строим дом из камыша». Правда, камышом не пахло. Взамен его применили бросовый камень, который в окрестностях Докучаевска не является дефицитом, и что-то еще такое, валявшееся чуть ли не под ногами. В результате получился уютный особнячок в двух уровнях, планировке которого могут позавидовать зазнайки-дизайнеры.

 Время от времени в корпункте звонил телефон:

- Это - Алексеич. Если  не очень занят, подгребайся ко мне на  дачу. Огурчики молоденькие подошли как раз, знатная закуска к «абрикосинчику».

Дача,  как и «абрикосинчик» домашнего розливу, у Коновалова  знатные. На  двух с половиной сотках он ухитрялся выращивать столько всякой разности, что хватало двум семьям. От помощи с моей стороны старый партизан категорически отказывался. Прихрамывая, взбирался на лесенку и снимал с двухметровой высоты литые огурцы.

- Гляди,  какие красавцы господни... Этим  летом закатаем не меньше полусотни банок... Слушай, - переходил на  другую тему Алексеевич,- вот ты смотришь на меня и  думаешь:  хорохорится старый хрен... Извини, вырвалось. И вообще,  почему считается,  что старость не в радость, а смерть надобно презирать? Как может быть не в радость, и  зачем презирать то, что человеку суждено?.. Знаешь,  решил благотворительностью заняться. Вскопал брошенный участок, посеял огурцы... В моем подъезде две старушенции едва ползают,  сделаю заготовку для них.

К сожалению, Владимира Алексеевича не стало.  Он ушел. Но не как стрела, которая на излете бессильно втыкается в землю, а как та, которая разит главную мишень.