- Бедная толстуха! И на что она рассчитывала?   С ее внешностью не референтом работать, а торговать на базаре!

- Нет, ну почему, если скинуть килограмм двадцать, то можно и в магазине...

- Сало продавать!

Дружный взрыв хохота пронесся по женскому туалету, ударив в лицо удушливой, едкой волной. Эмма почувствовала, как наливаются краской щеки, пунцовеют уши, а на лбу выступает испарина. Она стояла пригнувшись в одной из кабинок и старалась совсем не дышать. Сердце стучало как бешеное. Вот, оказывается, из-за чего ее уволили... А она-то, дура, поверила, что у нее действительно не очень хорош итальянский... Если бы не девчонки-менеджеры, которые еще час назад мило улыбались ей в коридоре, а сейчас иронично спускали в отстойник остатки ее гордости и самоуважения, она никогда так и не узнала бы правды...

Эмма дождалась, пока бывшие коллеги выйдут из туалета, выползла на дрожащих, подгибающихся ногах из кабинки и долго потом стояла, прижавшись лбом к прохладному зеркалу. «Главное - не заплакать. Не здесь. Не сейчас. Главное - не заплакать», - стучало в висках...

Обратная сторона стоицизма

Прадедушка Эммы был немцем. Настоящим и чистокровным. Именно поэтому сдержанность в их семье была не просто правилом хорошего тона, но единственной линией поведения, а выдержка и хладнокровие - возведены в культ. Стойко сносить любые невзгоды, не показывать, что тебе больно, держать гнев в узде - всему этому Эмму учили с детства. А еще в семье было табу на слезы. Все вопросы, даже самые важные, решались в семье спокойно.

Эмма до сих пор помнит, как в критических ситуациях у деда белели костяшки пальцев, а ее мать, страдая после операции от сильных болей, закусывала до крови губу, но никогда не стонала. Она старалась быть достойной дочерью своих родителей. И у нее получалось - вплоть до того злополучного дня, когда в довершение долгой череды неприятностей она лишилась долгожданной работы...

Вообще-то Эмма Вильнарская не всегда была толстой. Комплекцией она пошла в мать, поэтому широкая кость вкупе с невысоким ростом придавали девичьей фигурке легкую приятную полноту. Баланс нарушился в восемнадцать, когда отличница, умница, гордость курса пережила первое в жизни сердечное потрясение. Красавчик-однокурсник, с которым у нее развивался просто потрясающий роман на зависть девчонкам, прокололся на одном из мальчишников. «У меня их две! - признался он после пятой порции коньяка. - Эмка для учебы, а Элен - для постели. Моя заучка хороша как репетитор, но в кровати - бревно бревном!».

Эмма перенесла удар стоически. Внешне - воплощение холодности, иронии и презрения. Внутренне... О том, что творилось у девчонки внутри, не знал никто, даже родная мать.

- Знаете, в тот период у меня было ощущение, что я с каждым днем раздуваюсь, словно воздушный шарик. Как будто невидимый клоун воткнул трубочку в грудь и усердно накачивает отчаяньем. А я расту и в любой момент могу лопнуть, - мы сидим у Вильнарской на кухне и пьем ароматный клубничный чай. - Только сейчас я понимаю, что лучше и правильней было бы именно лопнуть, выплеснуть боль и обиду наружу. Но я не могла. Меня ведь учили быть стоиком...

Душевную трагедию Эмма заглушала исступленной зубрежкой предметов и сладким. Когда на сердце становилось совсем тошно, она бежала в кондитерскую за пирожными.  Вкуснятина поглощалась целыми упаковками, дарила временное облегчение. Свою стремительно расплывающуюся фигуру она защищала перед подругами фразами «Хорошего человека должно быть много» и «Все мужики - сволочи». По мере того, как все более очевидным становился первый девиз, таяли шансы на развенчание второго...

Ящик Пандоры

Шли годы, Эмма набиралась ума и тучности. Постепенно она смирилась со штилем на личном фронте и всецело отдалась любимой работе: преподавала детишкам английский, итальянский и французский в частном лицее и занималась на дому переводами. Жизнь текла по привычно-му руслу, пока однажды не вздыбилась поперек пути черная полоса. Неприятности посыпались одна за другой с угрожающей скоростью: стали болеть родители, по разным причинам отказались от занятий несколько прибыльных учеников, и, наконец, в довершение неудач она потеряла основную работу. Последний факт был просто вопиющим и очень обидным, потому что владеющую тремя языками, прекрасно зарекомендовавшую себя Эмму директор сместил в пользу своей дочери, только-только закончившей иняз.

- Не расстраивайся, ты прекрасный специалист и без проблем найдешь новое место, - обнадеживающе улыбнулся он, подписывая приказ об увольнении.

Как бы не так! После того как Эмме отказали в лицее, двух фирмах и трех агентствах, она всерьез задумалась о том, что невидимый злопыхатель подложил ей бездонный ящик Пандоры.

После трех месяцев мытарств ей неожиданно повезло: в крупной компании ее кандидатуру одобрили на должность референта. Высокая зарплата, престижное окружение, чудесные перспективы - Эмма боялась проверить своему счастью. И, как оказалось, не зря. Удача длилась всего три недели - ровно столько находился в загранкомандировке гендиректор предприятия. По прибытии он даже не поговорил с новым секретарем, лишь обдал ее недоуменно-пронзительным взглядом. В этот же день Эмме устроили экзамен с пристрастием, после которого заместитель, принимавший ее на работу, сочувственно развел руками:

- Мне очень жаль, но вам надо подтянуть итальянский, мы связаны с этой страной прямыми заказами.

Об истинной причине увольнения ей стало известно в женском туалете. Оказалось, зама взгрели по полной программе за то, что забыл про аллергию шефа на тучных людей...

...Эмма шла по аллее и из последних сил боролась с острым желанием разрыдаться. Мир уплывал из-под ног, жить не хотелось.

- Посторонись, корова! - больно толкнув в плечо, мимо пролетел хмурый мужик  бомжеватого вида с тарахтящей кравчучкой.

Это стало последней каплей. Задыхаясь от обиды и возмущения, она тяжело плюхнулась на первую попавшуюся лавочку и разрыдалась...

Хочется плакать?  Плачь!

Так отчаянно, горько и самозабвенно Вильнарская не плакала со времен далекого детства. Она рыдала громко и в голос, обхватив руками распухшее от слез лицо. Впервые в жизни она не боялась осуждения родственников, насмешек прохожих, сочувствия окружающих. Ей было абсолютно плевать на весь мир.

Прошла целая вечность, прежде чем несчастная почувствовала: кто-то настойчиво трясет ее за плечо. Она подняла голову и встретилась взглядом с тремя парами любопытно-чернильных глаз. Паренек и две девушки.

- Ты эмо?  - одна из девчонок тряхнула розово-черной челкой.

- Что?  Да, я Эмма...

- Да нет же! Ты - эмо?  - нетерпеливо передернула плечами другая.

- Ну да, меня зовут Эмма. А кто вам сказал мое имя?

- Ладно, проехали, - черноволосый парень поморщил украшенный серьгой нос. - Ты почему плачешь?

- Хочется...

- Значит, наша. Пошли...

Эмма всегда была далека от неформальных молодежных течений, относилась к ним скептически, не принимая всерьез. Однако та нежданная встреча на скамейке в корне изменила ее жизнь...

Они отдавали предпочтение черно-розовому, обилию пирсинга, тату и эпатажным прическам. Они слушали специфическую, особую музыку. Они называли себя «эмо», и многие люди, особенно старшего поколения, считали их сумасшедшими, сумасбродными подростками с ветром в голове. Но для Эммы это было неважно, как и разница в возрасте: ей двадцать восемь, им - восемнадцать, максимум двадцать. Потому что новые друзья открыли ей новую правду о мире.

- Хочется плакать? Плачь! Причем не тихо и незаметно, а рыдай в голос. В этом секрет здоровья, удачи и хорошего настроения. Выплескивая эмоции, ты освобождаешься от негатива и очищаешься. Если бы я не носила так долго внутри все свои комплексы, неудачи и страхи, мир начал бы  мне улыбаться намного раньше...

Эмма Вильнарская излучает - в буквальном смысле этого слова! - хорошее настроение. У нее светятся счастьем глаза, и это не наигранный позитив напоказ. Она уже два года с «эмо», и за это время в ее жизни многое изменилось. Устроилась на работу в бюро переводов, нашла новых учеников. Похудела на семь килограммов и продолжает работать над своей внешностью. А еще в ее жизни появилась любовь. Избранник Эммы не из движения эмо, но от этого его достоинства не становятся меньше: умный, заботливый, работящий, он видит в своей спутнице только плюсы и не устает ее баловать комплиментами. Летом этого года влюбленные планируют свадьбу.

- Знаете, стоиком быть хорошо, - Эмма задумчиво помешивает ложечкой в чашке. - Но человек ведь не робот. Он наделен чувствами и эмоциями, и эти эмоции ему просто необходимо выплескивать. Только тогда ему обеспечено настоящее счастье!