Димитровский ветеран воевал на земле и под землей

Жизнь не раз устраивала димитровчанину Владимиру Бокуну проверку на прочность. И боями его испытывала, и пленом, и болезнями, и тяжким подземным трудом. Он не только всё выдержал, но и сохранил ироничный нрав. «Кто-то для долголетия ездит на лошади, кто-то определенно питается или занимается особыми упражнениями. А я выпиваю… бутылку водки. Но не часто и только на троих», - смеется Владимир Михайлович (15 августа ему исполнилось 89), имеющий массу наград, в том числе орден Великой Отечественной II степени, медаль «За победу над Германией», знак «Шахтерская слава» III степени…

Пристрелил рогатого нарушителя

- Война грянула, когда я окончил девять классов. Жили мы тогда в поселке Партизаны, на Херсонщине. Отца не призвали - ему еще в Первую мировую перебило правую руку. Ну, а я хоть и молод был, а воевать рвался, - вспоминает Владимир Михайлович. - Так что, когда в сентябре директор школы, майор в отставке Семен Пархоменко стал собирать членов партии и комсомольцев для вероятных боев, я, конечно, был одним из первых. 13-го нам позвонили из райцентра Геническа и сообщили, что немцы уже недалеко. Поступила команда занять оборону...

На южной окраине поселка в двенадцатом часу ночи показались с десяток конных. Пархоменко остановил их, юнцы и солидные мужики ощетинились винтовками. Однако всадники рассказали, что отстали от части. Спросили дорогу на Крым. И ускакали. А через 20 минут прибежал посыльный из сельсовета и доложил: «Только сообщили: где-то здесь рыщет конная немецкая разведка под руководством русскоязычного офицера». Поняв, как сплоховал, Пархоменко дал своим «бойцам» команду собрать всё необходимое и организованно эвакуироваться.

- Мы перебрались в село Щекино, что в Ростовской области. И там испытали настоящий шок. Когда военком предложил всем, кому по возрасту положено, готовиться к отправке на фронт, Пархоменко пробормотал: «Тут еще подумать надо, кто лучше - наши или немцы?». А у Сашки Зайцева, нашего комсорга, в кармане была лимонка без запала. Так он этому директору, которому мы так верили, ка-а-к даст ею по ноге. И перебил. «Что же ты, гад, делаешь?! - кричит. - Как ты, член партии, такое можешь говорить?». В общем, разошлись пути-дорожки, - рассказывает Бокун.

Потом он помогал перегонять скот через Дон, работал батрачником, учетчиком в селе Кулешовка Краснодарского края. А в 42-м, когда исполнилось 18, его призвали…

- Определили в 3-е артиллерийское пехотное военное училище города Орджоникидзе (теперь - Владикавказ), - продолжает димитровчанин. - Проучились два месяца, получили команду перебраться в Тбилиси. А оттуда поездом - в Очемчири. Там же произошел и забавный случай с буйволом.

Поставили Бокуна в дозор - охранять училище. И вот ночью видит смутно - что-то движется.

- Я покричал: «Стой! Кто идет?». Молчит… Прет дальше. Ну, я и пальнул. Оказалось - буйвола положил. Наповал. Занесло его, понимаешь, в нашу степь. А ответить он, ясное дело, не мог. Поднялся шум. Посадили меня в карцер на хлеб и воду. Три дня прошло, освободили. А вечером на проверке в части дали… 50 рублей премии. За бдительность, - улыбается Владимир Михайлович. - Дошло до начальства, что долг-то я свой правильно исполнил. А пристреленного мною буйвола слопали солдаты, пока я сидел на хлебе и воде.

С того света тянули... щипцами

Когда закончилось обучение, Владимира определили в 381-й полк 5-й гвардейской бригады 5 армии 2-го Украинского фронта.

- На некоторое время мы срослись с пулеметом «Максим». Покосил из него немцев немало... А при форсировании реки Терек меня контузило. После этого с ногой были проблемы, правый глаз почти видеть перестал, - вздыхает Бокун. - Меня потом наша медсестричка нашла, отправила в госпиталь. А как вернулся, наше подразделение попало в окружение. Полтора месяца находился в плену в концлагере в Моздоке. Разгружали снаряды, делали грейдерные дороги, копали воронки, чтобы стекала вода. Там были тысячи заключенных... Одно из самых жутких воспоминаний, когда нас, около 200 человек, держали двое суток в сарае. Не кормили, не поили, в туалет не водили.

Ему здорово повезло, когда фашистам потребовался печник. Товарищ Владимира, 40-летний Дмитрий из Запорожья, сам вызвался и Бокуна подтолкнул.

- Повезли нас в какое-то село - делать плиту для одного из немецких чинуш. Дмитрий был хороший мастер, а я - скорее так, за компанию. Делал он всё не спеша, потому что условия там были нормальные, а возвращаться в лагерь, сами понимаете, - не хотелось. Нам разрешили сменить одежду на кубанскую. А когда закончили, дали по вещмешку картошки и кукурузы. Как пришли назад, пленные их буквально разорвали, - вытирает он слезы. - Голодные все были, отощавшие до ужаса.

После налета нашей авиации на станцию Моздок пленных пригнали туда - ремонтировать рельсы. Когда шли назад, печник Дмитрий нырнул в какую-то приоткрытую калитку. Больше Бокун о нем ничего не слышал... А вскоре сбежал и он.

- В тот раз мы, опять же на станции, разгружали снаряды. Я шел с правого фланга. И увидел яму для стока воды, которую, возможно, сам же и копал. Нагнулся да и скатился туда. Лежу… Идет дождь, нас примерно пять тысяч человек. Охрана за всеми уследить не могла. Пополз, потом впригибку побежал. Заметили бы меня - там бы и остался, - машет рукой Владимир Михайлович.

Он двинул подальше от Моздока. Спасли гражданская одежда и доброта местных. Кто-то подкармливал, кто-то давал приют.

- В одном из сел буквально с того света вытащила милая старушка. У меня экзема началась, фурункулы пошли. А бабушка нагревала обыкновенные щипцы, удаляла корни этой заразы. Я терял сознание, выл от боли, - вспоминает ветеран. - Зато остался жив... Эта же старушечка, когда мне полегчало, присоветовала взять с собой... лопату. И говорить встречным немцам, что иду из одного села в другое - какую-то работу выполнять. Так никто меня и не тронул.

Нашел свою Музу и дружил с Севериновым

В апреле 43-го в уже освобожденном Моздоке формировался артполк малого калибра. Бокун стал командиром одного из орудий. Участвовал в освобождении Львовской области, потом с пехотой шел на Запад.

- Пушка наша 120 выстрелов в минуту делала. Как пулемет, только посолидней. Так что мы хорошо поливали гитлеровцев, - вспоминает димитровчанин. - Во время боев в Польше мы даже сбили фашистский самолет. Правда, потом оказалось, что в нем летели на задание два отлично подготовленных офицера нашей армии в форме немецких офицеров. Они успели спрыгнуть с парашютами, дико ругались. Но кто ж виноват? - пожимает плечами Бокун. - Нам-то никто ничего не сообщил... Увидели самолет противника - и шмальнули... А как-то уже фрицы лупанули по нашему расчету. Убило девушку - подносчицу снарядов. Молоденькая совсем. Глазки испуганные, большие такие, замершие навек, до сих пор помню.

После Победы он прослужил в немецком городе Беутене до 48-го. Потом их часть передислоцировали в молдавские Бендеры.

- В 50-м я демобилизовался, - продолжает Бокун. - Окончил 10 классов, горный институт в Днепропетровске. Там же и супругу нашел (училась на химфаке) с весьма необычным именем - Муза. Забавно, что она, как и я, оказалась родом из Партизанов. Мы даже одновременно эвакуировались во время войны. Но мне в те годы было 17, а она - на пять лет моложе. Конечно, тогда не обратил на нее внимания. А тут - расцвела...

Они перебрались в шахтерский Димитров. 1 февраля 2013 года эта пара, дай бог, встретит 60 лет совместной жизни - «бриллиантовую свадьбу», которая соберет дочек, внуков-правнуков, друзей и знакомых.

Несмотря на поэтическое имя жены, писать стихи его не тянуло. Шесть лет Бокун проработал на шахте «Центральная»: горным мастером, начальником участка. Там была своя война.

- Как-то пришел в забой и... избил одного из курящих горняков. Ты ж, зараза, не только себя, всех ребят под смерть подводишь! Сердце схватило так, что меня же и вынесли на носилках, - делится Владимир Михайлович. - Потом работал в горнотехнической инспекции на шахте им. Димитрова, начальником смены на «Краснолиманской». В общей сложности у меня - 60 лет стажа...

Бокун был в прекрасных отношениях с легендарным Кузьмой Севериновым (Герой Соцтруда, работавший на шахте им. Димитрова; его бригада первой в угольной промышленности завоевала звание коллектива коммунистического труда).

- Паша рассказывал, что на одном из съездов в Москве практически всем дали Героя Соцтруда, а ему - орден Ленина, - делится ветеран. - Но выступление Северинова так понравилось генсеку Брежневу, что тот удивился: «Почему такой славный парень - и не Герой? Надо дать…». И дали...

А смерть ходила рядом...

Война каждый день отбирала жизни. Но особенно запомнились Владимиру Бокуну два случая:

- Как-то, еще на Кавказе, мы вели затяжные окопные бои. Послали меня и еще одного парня за сухим пайком. Вернулись, а часть разбита. Ни одного в живых не осталось! А еще было дело: Николай, одноклассник, просил прикурить. Мы были в разных траншеях. Я чуть высунулся, бросил ему окурок. Тот не долетел до его окопчика, упал чуть дальше. Едва Коля полез за ним, как его снял немецкий снайпер. Вроде нет моей вины в этом, а на сердце тяжко до сих пор...

Не закончив десяти классов,  он уже принимал участие в боях.