Шахтер-десантник брал немецких генералов и получил часы от маршала Жукова

Обычный сельский парнишка, со школьной семьи увлекшийся прыжками с парашютом, в годы войны, которую прошел «от звонка до звонка», неоднократно выбрасывался в тыл врага. И «языков» брал, и ценные штабные документы фашистов. Данные, добытые Николаем Буслей со товарищи, спасли тысячи жизней наших солдат. Грудь 90-летнего жителя Димитрова - в медалях-орденах (в том числе Великой Отечественной войны, Славы, за освобождение ряда стран), на голове навсегда остался след от осколка, а в сердце - гордость за то, что и на военном, и на трудовом фронтах он «пахал», не щадя живота своего.

С пятого класса - с парашютом, с 15 лет - под землей

Седьмой ребенок в семье крестьян из села Беркозовка, что на Черкасщине (всего у родителей было десять детей), он с мальства то скотину пас, то в огороде ковырялся. В голодный 33-й спасло, что с сестрой ходил на Мироновскую научно-исследователь-скую станцию «буряки убирать». Получал шмат хлеба да кормежку трижды в день. А в 1935 году, когда ремонтировал ящики на железнодорожной станции, увидел на проходящем поезде объявление о наборе в одно из фабрично-заводских училищ Донбасса. Попрощался с родными и рванул.

- В Макеевку приехал, имея в котомке пару полотняного белья да льняной костюмчик, сшитый евреем, что жил у нас в селе, - вспоминает Николай Иосифович. - Меня, 15-летнего пацана, сначала брать не хотели. Молод-де еще... Уговорил директора ФЗО годок мне приписать. Отучился шесть месяцев, да и пошел в шахту №19-20 - помощником врубмашиниста. Семь потов горячих сходило, но то ничего. А холодным прошибло, когда взрыв метана застал бригады во время пересменки. Уйма народу тогда погибла. Мы же только-только на поверхность поднялись…

В феврале 39-го Буслю призвали в армию. Отучившись в харьковской полковой школе, попал в 214-ю воздушно-десантную бригаду, расположенную в городе Марьина Горка (железнодорожная станция Пуховичи, в 63 км от Минска).

- Я ведь парашютист со школьной скамьи, - улыбается он. - Кто хотел, того из Беркозовки на подводах по воскресеньям возили в Белую Церковь, где была парашютная вышка. Там я и начал прыгать - с пятого класса. Даже получил удостоверение «школьного парашютиста».

Незадолго до десантирования.

Во время войны с финнами их перебросили в Эстонию. Но в боевых действиях тогда принимать участия не довелось. «Я тебе вот что скажу: там наши гибли не столько от пуль, сколько от болезней. Снабжение было дрянное», - качает головой Николай Иосифович.

А вот Западную Украину он из-под Польши выдергивал и к Стране Советов присоединял. Потом - вновь Пуховичи и… школа контрразведки в Минске.

- От отца письмо получил, что его вызывали в Киев, в особый отдел. Проверяли по всем статьям. Это потом я уже допетрил, что меня отобрали неспроста - батя-то в свое время чекистом был, - поясняет Бусля.

Мог ли он подумать, что премудрости скрытой борьбы с врагом, в том числе взятия «языка», которым обучал их Калашников - однофамилец создателя легендарного автомата - скоро придется применять на практике.

Советские сердца под немецкими мундирами

- 21-го июня 1941-го мы были на тактических занятиях, рядом с границей. Видели, как немцы согнали к ней мотоциклы, танки и так далее. Доложили начальству. Нам в ответ: «Не дергайтесь, это просто маневры». А ранним воскресным утром враг попер, - машет рукой ветеран. - Мы выскакивали из палаток, а по нам лупили немецкие пулеметы. У нас же и патронов-то боевых не было. Дернулись врукопашную, немало голов сложили, но и оккупантам тогда вломили - будь здоров!

90-летний шахтер-десантник из Димитрова Николай Бусля: «Колокол памяти с годами не становится тише».

Впрочем, та победа стала лишь маленькой ложкой меда в большущей бочке дегтя. 214-я воздушно-десантная бригада вскоре оказалась в тылу. Не по своей воле. Фашистская машина, набирая ход, всё глубже вгрызалась в территорию СССР. Десантники то и дело устраивали диверсии, однажды даже совершили дерзкий налет на Марьину Горку и пустили под откос вражеский эшелон с боевой техникой и боеприпасами. Но серьезно противостоять оккупантам возможности не было - уж слишком оказались не равны силы. Лишь в конце августа остатки бригады пробились к своим.

- Отступали до самой Москвы, - досадливо качает головой фронтовик. - Только займем оборону, а нам приказ - пятиться, немец уже обошел…

Настоящие дела, по мнению Бусли, начались, когда его и еще 16 человек, занимавшихся у Калашникова, вызвали в штаб фронта. И дали первое разведзадание: узнать, что за силы сосредоточил враг под Смоленском.

- Выбросили нас без происшествий. Старшим группы был Калашников. Связались с партизанами, составили план действий. И сделали ставку на засаду на дороге, - рассказывает ветеран.

Действовали предельно дерзко. Когда остановили легковую машину, везшую генерала, тот аж слюной изошелся - так орал на глупых «солдафонов». Присмирел лишь, поняв, что под немецкими мундирами бьются советские сердца.

- Машину пустили под откос, вытрясенные из генерала сведения передали в штаб. Получили благодарность и приказ - возвращаться живыми. Немало сил приложили, чтобы выполнить, - отмечает старый десантник.

О гибели отца узнал от Ковпака

Еще одна выброска произошла недалеко от Курской дуги. Там уже и в бой пришлось вступить, поливая врага из видавшего виды автомата ППШ, и «языка» брать под свист пуль, и ретироваться, набившись в маленький самолет, как селедки.

Группа, в которую входил Бусля, внесла свой вклад в победу во время Курской битвы. «Благодаря блестящей работе советской разведки весной 1943 г. мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением... Хорошо работающая разведка была также одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивших успех этого величайшего сражения», - напишет позже маршал Георгий Жуков.

Не забыть Николаю Иосифовичу и выброску в родной Черкасской области. Тем более, что там, на Левобережной Украине, судьба свела его с легендарным партизанским командиром Ковпаком. «Он и рассказал, что отца моего повесили полицаи, - вздыхает Бусля. - А еще - что гадов тех его соколы уже перебили. Кстати, в отряде Сидора Артемьевича воевал мой брат».

Взяв документацию одного из немецких штабов, десантники-разведчики передали командованию, что сильнейшая оборона противника сосредоточена в Корсунь-Шевченковском. И в начале 44-го Советская Армия окружила там 80-тысячную группировку вражеских войск.

- Под Корсунью мы с Калашниковым чуть не погорели, - вспоминает фронтовик. - На-ткнулись на немецкую огневую точку. Крыли нас плотно, головы не поднять. Я всё же ухитрился подползти и погасить ее двумя лимонками. Но «Славу» эту, - показывает на орден, - получил не за тот незаметный подвиг, а за форсирование Днепра.

Стойкий донбасский солдатик

Потом были операции в Белоруссии, Польше, где в одном из портовых городов нашим разведчикам здорово подсобил местный железнодорожник-обходчик.

- Оказывается, фрицы разбили штаб… в его доме. Он сначала с нами свиделся, а потом туда сходил. Вернулся минут через десять. «Можно брать их тепленькими, - говорит. - Дрыхнут даже часовые». Ну, мы и налетели. Скорехонько передали своим добытые данные об артиллерии, танках... И наши по этим ориентирам так жахнули, что немцы мимо нас, спрятавшихся за какими-то составами, неслись, ничего не видя, что зайцы, - хлопает себя по коленке фронтовик.

Последнее десантирование было на Одере в апреле 45-го. Немцы открыли шлюзы, получилось море разливанное.

- Мы так и передали: «Вода - страшна». Ну и прочие данные: об оборонительных порядках врага, лучшем времени наступления. Когда началась пальба, оказались аккурат между своими и чужими. И шесть часов просидели в воронках, полных воды. Там-то меня ранило. Осколок вошел в голову, а я даже не почувствовал. Уже потом увидел - что-то течет. Оказалось, не вода, а кровь. Рану обработали, лишь когда оказался в штабе. В госпиталь идти отказался. А на память о том ранении остались шумы в голове да вот эта шишка, - показывает он, приподнимая кепку.

За подобную стойкость его уважал сам маршал Жуков. Даже часы швейцарские подарил, которые ветеран отдал внуку, живущему в Черкассах. «Георгий Константинович с нашей командой как с родными детьми общался. В штабе часто виделись, благодарил нас за выполнение задания, - рассказывает димитровский герой. - Еще помню, как Жуков давал разгон особистам, которые переусердствовали, допрашивая наших военнопленных в Магдебурге, где я, кстати, и встретил Победу».

Буслю перебросили и на японский фронт, но участия в военных действиях там не принимал. Хотел остаться на сверхсрочную службу, а ему сказали: «Ты - горняк, теперь твой фронт - угольный». В Димитрове, куда прибыл, чтобы связать жизнь с разлюбезной Ниночкой, устроился на шахту, названную, как и город, в честь болгарского революционера. Видел Бридько, Жукова, Северинова, Белика, прочих Героев Соцтруда. 24 года проработал проходчиком, 12 лет мастером-взрывником. Ветеран и инвалид войны и труда, он получил на днях орден Шахтерской Славы.

Ну, а 9 Мая стойкий донбасский солдатик обязательно выйдет на демонстрацию. Выпьет «крапелюшечку» за Победу. И уронит слезу, заметив очередную потерю в ветеранских рядах.

«Закончится война, вернусь и женюсь на тебе»

- Вот моя первая жена, первая любовь. Ниночка, - показывает Бусля истертую фотокарточку. - Впервые мы увиделись в 1943-м, когда наша часть проходила через Димитров. Я разговорился с одним стариком, указавшим, где обитают полицаи. Вдруг из дома выходит девушка, дочь моего «информатора». Худенькая черноволосая красавица. «Сколько тебе лет?» - спрашиваю. «А вам зачем?». «Закончится война, вернусь и женюсь на тебе», - отвечаю.

Но Нина его не дождалась. В 1946-м вышла за другого. Да только не ужились, и она, забрав общую дочку, вернулась к отцу.

Узнав об этом, Николай не отступился. Купил булку хлеба, конфет для ребенка. И с этим набором пошел сватать… С Ниной они прожили вместе более пятидесяти лет, родили двух общих деток. А в 1997-м ее не стало. Схоронил ветеран и вторую супругу, с которой делил беды и радости восемь лет и восемь месяцев. Ушли дочь, зять. Но оставшихся куда больше: сын и приемная дочь, шестеро внуков-внучек, восемь правнучек и один правнук. И для всех он - не просто отец, дед и прадед, а - настоящая легенда. Слава Богу, живая…