Прапорщик Труш. О его ранении мать узнала последней

На счету прапорщика Олега Труша - командира взвода управления 5 гаубичной самоходно-артиллерийской батареи 2 гаубичного самоходно-артиллерийского дивизиона бригадной артиллерийской группы и отдельной Гвардейской танковой бригады - один БМ-21 «Град», уничтоженный в зоне АТО, два танка и БТР-80. А еще значительное количество живой силы и огневых средств противника. Во время одного из боев Олег был серьезно ранен: он получил пятьдесят процентов ожогов тела, большинство из которых - глубокие. Прапорщик перенес шесть пересадок кожи. Сегодня он снова в строю, награжден орденом «За мужество» III степени, Знаком отличия Президента Украины «Защитник Отечества» и отличием Министра обороны Украины «За воинскую доблесть».

Олег Труш родился в Борзне на Черниговщине. Его мама Галина Ивановна живет сейчас в Высоком Борзнянского района.

В армию Олег попал случайно.

- После окончания в 2008 году Путивльского педагогического колледжа имени Руднева пришел в военкомат проходить призывную комиссию, - вспоминает командир. - А там предложили подписать контракт. Согласился и попал в 2-й дивизион на должность старшего наводчика САУ «Акация». Со временем научился работать в должности командира орудия.

На восток Украины Олег Труш попал в июне 2014 года в составе дивизиона, который насчитывал три батареи по четыре машины в каждой, и воевал там до своего ранения. Стояли все батареи на разных блокпостах. Например, одна прикрывала нашу позицию в Счастье, а вот батарея Труша направилась ближе к Северодонецку под Рубежное.

- Хоть машин у нас и было четыре, но работали только три, потому что на одну не хватало наводчика. Учить кого-то не было смысла, поскольку это достаточно кропотливый и длительный процесс, - продолжает Олег Труш. - Наводчику надо отрабатывать навыки стрельбы. А для этого не было времени. Враг обстреливал наши блокпосты, и нужно было наносить ему удары в ответ. Впервые пришлось работать с «Акаций» в первый день так называемого перемирия еще в июне 2014-го. Утром нас обстреляли из миномета. По данным разведки, его установили на кузов ГАЗели и все время меняли место дислокации. Поэтому засечь его было невозможно. На обстрел мы ответили огнем из самоходок: пришлось поддерживать передовые части. В то время перемирия никто на себе не почувствовал. Обстрелы по нам велись из различного стрелкового оружия, минометов, гранатометов. Так, в Рубежном одну АГС установили в многоэтажке.

Как-то утром в нашу палатку забежал один из командиров: «Подъем! Тревога! Все по машинам!». Пока я добежал до командно-штабной машины, начался плотный минометный огонь: били по нашим САУ. Координаты их местоположения враг вычислил ночью. Через блокпост проезжали гражданские машины, одна из которых через навигатор указала наше место дислокации.

Неподалеку от артиллеристов на блокпосту у Старой Краснянки Луганской области стоял зенитный расчет. В их блиндаж попала мина. Одному зенитчику осколком задело голову, взрывной волной его оглушило, а другому досталось в ногу. Под обстрелом, рискуя жизнью, прапорщик Олег Труш помог вынести тяжелораненого в голову военного 30 отдельной механизированной бригады. После этого командиру удалось добраться своей боевой машины и открыть огонь. Обстрел из 82-миллиметрового миномета прекратился.

19 июля 2014 года, за три дня до ранения боевой расчет прапорщика Труша в районе Лутугино обеспечил из САУ артиллерийскую поддержку сводных подразделений 30-й омбр, 128-й горно-пехотной бригады, 8 полка спецназа и батальона «Айдар», которые прорывались к луганскому аэропорту. Там самоходка и уничтожила ранее перечисленную вражескую технику.

- Ожесточенный бой за аэропорт разгорелся в городе Георгиевка. Через 2 часа после прохождения туда украинской колонны начали привозить к нашей позиции тяжелораненых с оторванными ногами, руками... Практически из-за каждого угла по нашим били из ручных гранатометов, - продолжает мой собеседник. - Но у нас уже в городе был свой корректировщик огня - капитан Олег Радченко. Из укрытия он руководил огнем «Акаций». В том бою, по данным нашей разведки, мы уничтожили один «Град».

21 июля по украинским позициям сепаратисты вновь открыли огонь. В одну из наших самоходок, где находился экипаж прапорщика Труша, попал осколок. Машина загорелась. Олега Труша выбросило из САУ, на нем горел синтетический свитер и брюки. Из всех членов экипажа больше всего пострадал он. Когда к бойцу бросились на помощь, то уже тушить было нечего - от одежды остался только пепел. Расплавленный провод шлемофона прилип к коже шеи. Хорошо, что первую квалифицированную помощь артиллеристу оказал начмед «Айдара». За его плечами десять лет практики в ожоговом центре. Это, как выяснилось потом, и спасло жизнь Трушу. Его доставили в больницу в Счастье только через 3 часа. Солдата везли в кузове грузовика. Тот терпел боль. Дорога дымилась, и ожоговые раны запылились.

Настоящие муки пришлось испытать ему в больнице, где пришлось мыться в ванной. Боль от этого была еще сильнее, чем от самих ожогов. Тем же вечером Олега вертолетом доставили в Харьковский госпиталь, а на следующий день самолетом - во Львовский. Два месяца наш герой не выходил из-под наркоза. Жена Кристина была рядом все шесть месяцев лечения. Женщина ради любимого оставила работу в Чернигове. Она помогала мужу учиться заново ходить. Врачи сделали, казалось, невозможное. После шести пересадок кожи Олега, наконец, удалось поставить на ноги. 

По словам Олега Труша, ему предлагали уволиться из армии, но он не согласился, и с третьей группой инвалидности продолжил служить, благо закон позволяет.

- Мама о моем ранении узнала последней, - говорит Олег. - Мы поехали в АТО вместе с братом Станиславом, служили в одном дивизионе, но она об этом не знала. Говорили ей, что сейчас мы на учениях в Харьковской области.

Источник: northerner