Создатель "Подмосковных вечеров" был готов отправить их в корзину

Мало кому из советских композиторов выпало столько славы: народный артист СССР, лауреат Ленинской и двух Сталинских премий, Герой Социалистического Труда, многократный депутат Верховного Совета, обладатель трех орденов Ленина и одного - Красной Звезды. Впрочем, Василий Соловьев-Седой, 105 лет со дня рождения которого отмечается завтра, все поощрения, действительно, заслужил. Он написал более 400 песен, причем многие стали, как теперь принято говорить, хитами. И не только в Союзе…

Телеграммная дуэль с Богословским

С детства Вася, рожденный в Питере, всласть наслушался русских народных песен, которых мама знала немало. Самостоятельно научился играть на балалайке, затем на гитаре. К большому искусству приучил виолончелист оркестра Мариинского оперного театра, который жил по соседству. Благодаря ему мальчику удалось увидеть и услышать Федора Шаляпина в операх «Борис Годунов» и «Севильский цирюльник».

Окончил музтехникум, где занимался на композиторском отделении вместе с Никитой Богословским. А в 1936 году - консерваторию. Тогда же получил первую премию на конкурсе за композиции «Парад» и «Песня о Ленинграде».

Дружбу с Богословским Соловьев-Седой пронес через всю жизнь. Оба были не только прекрасными композиторами, но и мастерами розыгрышей. Василий Павлович часто вспоминал, как он привез из роддома жену с дочкой Наташей. К вечеру молодые родители валились с ног. Вдруг в три часа ночи - звонок в дверь. Срочная телеграмма: «Как пописала Наташа?». Подписи нет. На следующую ночь - та же история. Соловьев-Седой догадался, чьих это рук дело, и в пять утра отправил Богословскому «молнию»: «Стул нормальный». И так три утра подряд, пока ему не принесли обычную телеграмму. В ней - всего одно слово: «Сдаюсь».

Написал первую и последнюю песни войны

Георгий Жуков называл Соловьева-Седого маршалом музыки. Именно этот композитор создал первую военную песню. На следующий день после нападения фашистской Германии поэтесса Давидович принесла ему стихи «Застава дорогая». Они были написаны до войны и подправлены, так что получился необходимый куплет:

Но злая вражеская стая
Над нами, как туча,
                            взвилась.
Застава дорогая
За Родину поднялась.

Уже 24 июня композитор с готовой песней помчался к своему другу - актеру Александру Борисову. В тот же вечер «Играй, мой баян» зазвучал из репродукторов.

В августе 41-го Соловьев-Седой вместе с поэтом Чуркиным, как и тысячи ленинградцев, растаскивали в порту бревна, убирали территорию, чтобы уменьшить опасность пожара от зажигательных бомб. Вечером присели отдохнуть на борту разгруженной баржи. Из стоявшего на рейде корабля доносилась тихая музыка: кто-то играл на баяне. Когда отправлялись домой, композитор сказал: «Чудный вечер. Стоит песни».

Через три дня родился «Вечер на рейде». Однако ее нашли слишком заунывной, не отвечающей требованиям военного времени. И композиция «легла на полку».

- Весной 1942 года, когда дед с созданной им театральной бригадой «Ястребок» ездил по фронтам, где-то под Ржевом был у него в землянке концерт. Но заболел аккордеонист, и деду самому пришлось играть, - вспоминает внук Соловьева-Седого, которого тоже зовут Василий. - Когда концерт окончился, солдаты попросили исполнить «что-нибудь теплое,   лирическое». И он спел «Вечер на рейде». Солдаты так прониклись, что переписали слова и ноты. Песня пошла по фронтам. Ее запели все и каждый на свой лад (партизаны, например, вместо «Уходим завтра в море», тянули «Уходим завтра в горы»). Слова передавали по полевым телефонам связисты. Даже музыку наигрывали. Она стала для многих своеобразным гимном.

Легендарный композитор с хором на авторском вечере.

Огромным событием считал Василий Павлович встречу в 1942 году с поэтом Александром Фатьяновым. Вместе они создали сорок композиций, некоторые из них вошли в золотой песенный фонд. Вершиной же их союза стали знаменитые «Соловьи», прозвучавшие в конце 44-го.

Соловьев-Седой, ненадолго приехавший в столицу, остановился в гостинице «Москва». Утром к нему буквально ворвался Фатьянов - улыбающийся, с медалью на гимнастерке и двумя написанными на фронте стихотворениями: «Ничего не говорила» и «Соловьи». Музыка к ним была готова в то же утро…

Песня с бередящими душу словами:

«Соловьи, соловьи,
           не тревожьте солдат,
Пусть солдаты
                   немного поспят»

быстро докатилась до передовой. И сразу полюбилась.

Кстати, последнюю песню войны - «Давно мы дома не были» - на стихи всё того же Фатьянова тоже написал Василий Павлович. Дело было вечером 8 мая в кузове «студебекера» на дорогах Восточной Пруссии.

Бернес прошел мимо хита

После войны Соловьев-Седой написал музыку к более чем пятидесяти фильмам, в числе которых «Небесный тихоход», «Максим Перепелица», «Любовь Яровая». Сочинил замечательные песни «Где же вы теперь, друзья-однополчане?», «Пора в путь-дорогу», «Марш нахимовцев».

- С поэтами работал на равных, половина текста иногда была его, или ключевая строчка. Очень не любил песню «Если бы парни всей земли», потому что не переносил пафос, - говорит внук композитора. - Ну, это была такая акция Долматовского с Бернесом: они пристали с этими стихами, а дед даже не успел песню толком доработать, как тут же записали, и утром она прозвучала по радио. Кстати, Леонид Утесов любил его больше Дунаевского, а Марк Бернес шутил: «Вася, напиши мне песню, я ее опошлю».

Впрочем, тот же Бернес допустил промашку, не рассмотрев хита в «Подмосковных вечерах». «Ну, что это за песня, которая «слышится и не слышится?» - кривился он, отказавшись исполнять композицию, ставшую вскоре визиткой СССР. Да и чиновники назвали совместное творение Соловьева-Седого и Михаила Матусовского «вялым и невыразительным». Именно такой ответ пришел от музсовета киностудии «Центрнаучфильм» (песня была заказана для документальной ленты «В дни Спартакиады»).

- Михей, наверное, они правы. Будем считать, что это наша неудача, - вздыхал композитор. - Дрянь песня! Не получилась она у меня. В корзину пойдет…

Каково же было его удивление, когда «Подмосковные вечера» удостоились первой премии и Большой золотой медали на международном конкурсе песен, который проводился в дни Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве летом 1957 года.

- В этой мелодии и очень простых словах есть душа, Родина - всеобщая человеческая любовь, наслаждение природой, вера в прекрасное. Поэтому она близка всем людям разных стран и возрастов, - отмечал исполнитель Владимир Трошин.

Наш знаменитый земляк Анатолий Соловьяненко в 1964-м в Италии на конкурсе «Неаполь против всех» завоевал вторую премию именно с «Подмосковными вечерами». Газета «Paese Sera» назвала тогда успех тенора из Донецка «невообразимым и из ряда вон выходящим». В том же году мелодия стала позывным на радиостанции «Маяк».

В США песня исполнялась в трех инструментальных вариантах, во Франции «Подмосковные вечера» включили в программу радио со стихами, обращенными к далекому другу с берегов Москвы-реки. В Бразилию хит привезла из СССР фольклорная группа «Фарропинья». Известный деятель английского джаза Кенни Болл сделал собственную аранжировку этой песни. А на японском ТВ записали передачу, где местным певцам аккомпанировал сам Соловьев-Седой.

В 70-х Василий Павлович - единственный из советских композиторов - попал в Книгу рекордов Гиннесса. Догадайтесь, благодаря чему? Правильно - «Подмосковным вечерам», ставшими самой исполняемой песней в мире.

За поход по грибы отдал бы весь иконостас

Соловьев-Седой много помогал коллегам. После появления разгромного постановления ЦК «О борьбе  с  формализмом в музыке» (тогда досталось Шостаковичу, Прокофьеву) именно Василий Павлович спас многих от репрессий. Он был резок в словах, никогда не читал речи по бумажке. Переезжать в Москву из города на Неве категорически отказывался: «Меня за язык там сразу посадят. Долго не продержусь».

Он любил рыбалку, собирать грибы.

- Я был у Василия Павловича за несколько часов до его кончины. Он лежал, как бы сейчас сказали, в элитной клинике, в отдельной палате. Последние слова, которые мне сказал, я запомнил на всю жизнь: «Саня, ты знаешь, - весь мой иконостас, который лежит в ящике письменного стола, весь этот драгметалл отдал бы ради того, чтобы еще хоть раз сходить в лес за грибами!» - рассказывал питерский композитор Александр Колкер, муж Марии Пархоменко.

Соловьева-Седого не стало в ночь на 2 декабря 1979 года. Он похоронен на Литераторских мостках.

По словам внука композитора, у деда была одна никому не известная песня, к которой он же написал слова. Василий Соловьев уверяет, что знаменитый предок вложил в нее мысль, которая была основой его творчества: «От горя не плачем - от песни заплачем, коль песня до сердца дойдет».

Почему - Седой?

- Как-то в начале тридцатых, когда учился в консерватории, профессор Петр Рязанов, прослушав мою симфоническую картину «Партизанщина», молвил: «Молодец, Соловьев!». А потом улыбнулся: «Соловьев... Не придумать более неблагозвучной фамилии для композитора. Сколько уже Соловьевых музыкой балуются... Создашь что-нибудь стоящее - им припишут, плохое - при тебе останется. Придется подыскивать псевдоним...» - вспоминал Василий Павлович. Так и появился Седой. Этим прозвищем за цвет выгоравших летом на солнце волос называли мальчика, которому судилось стать великим композитором.